Наступил день, когда Диана Геннадьевна перестала самостоятельно принимать пищу. Еще утром она ковыряла ложкой творог с размоченными сухофруктами, складывая в рот ложку за ложкой. Половина содержимого до рта не доходило, падало на стол, на колени, на пол. Но тем не менее она ела. После еды Иосиф мокрым полотенцем протирал жене лицо, руки, подметал пол вокруг стола. Сегодня он, как обычно, приготовил обед и поставил перед женой тарелку с супом. Она посмотрела на еду, нахмурилась и отвернулась. Муж попытался ее уговаривать, но Диана вдруг занервничала, закричала:

– Не говори мне такие слова! Как ты смеешь?

Иосиф растерянно стоял перед ней, не зная, что делать. Диана не хотела брать ложку в руки. Тогда он сам начал кормить жену. Поначалу она отворачивалась, плотно сжимая губы. Иосиф смотрел на жену сквозь слезы, ложка дрожала у него в руке. Но когда капля наваристого бульона наконец попала ей в рот, она перестала сопротивляться и начала есть.

Помимо физического угасания, Диану безвозвратно покидали остатки разума. Речь становилась все менее связной. Она не помнила событий последних дней, месяцев, лет, зато память, откатываясь назад, четко в хронологическом порядке возвращала ее в давно минувшие дни. Сегодня жена была студенткой. Доев суп, она радостно посмотрела на Герасима и спросила:

– У нас сегодня тренировка? Вы наш новый тренер?

Иосиф безропотно кивнул головой. Зачем спорить, возражать, убеждать, что все это осталось в далеком прошлом? Диана не поймет, начнет злиться, спорить, обижаться, и в результате он сам будет нервничать.

В институте Диана занималась спортивной гимнастикой, благодаря чему до преклонных лет сохраняла прямую осанку и легкую походку. Сейчас она начала готовиться к тренировке. С трудом поднимая негнущиеся руки вверх, она пыталась выполнять разминочные упражнения, раскачиваясь туловищем из стороны в сторону. Ноги, по всей видимости, тоже выполняли какие-то движения, но только в представлении Дианы. Пусть подвигается, с облегчением вздохнул Иосиф, это ей полезно.

Иосиф ни на миг не переставал разговаривать с женой. Кормя ее с ложки, он рассказывал ей о детях, внуках, правнуках. Переделав все дела, он садился рядом и вслух вспоминал их лучшие дни. Для него все дни, прожитые с Дианой, были лучшими.

Сейчас жена целыми днями неподвижно сидела в кресле. У Иосифа появилась возможность выходить из дома, не привлекая на помощь соседку, которая прежде приходила посидеть с Дианой, когда Иосифа уходил в магазин. Но у него по-прежнему сохранилось ощущения страха, что с женой может что-то случиться в его отсутствие. И он каждый раз торопился вернуться к своей Диане. А она даже не замечала его отсутствия и сидела, витая в своем далеком мире.

Иногда она начинала стучать пятками об пол – обеими ногами сразу, потом попеременно. Тук-тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук. Получалось довольно громко. В старом хрущевском доме слышимость была хорошей, и соседи снизу начали жаловаться на странный стук из квартиры Иосифа. Он ничего не мог сделать с женой, ей понравились эти незамысловатые движения, и она рефлекторно целыми днями отбивала пятками ритм. Соседи продолжали жаловаться. Иосиф приходил в отчаяние, не зная, что предпринять. Выход нашел сын: он положил под ноги маме толстое одеяло, которое смягчало удар и заглушало звук. Жалобы прекратились.

Когда Диана перестала ходить, с одной стороны, стало легче. Пропала необходимость непрестанно наблюдать за ней. Сейчас она никуда не могла уйти, ничего не прятала. Но возникли другие трудности, главная из которых – гигиенические процедуры, в частности, банные дни. Хотя расстояние от кресла до ванной составляло всего несколько метров, преодолеть их была целая проблема. Иосиф вдвоем с дочерью под руки вели, точнее, тащили Диану по квартире, протискиваясь через узкие проходы «хрущевки». Дойдя до ванной, Иосиф держал жену обеими руками, пока дочь снимала одежду. После этого он сажал Диану на край ванны и держал за подмышки, а дочь перекидывала ее ноги. Далее шел самый тяжелый этап: Иосиф, собрав все силы, опускал в ванну саму Диану и уходил отдыхать, пока дочь мыла маму. После этого вся операция происходила в обратном порядке: взять за подмышки, поднять, посадить на край ванны, перекинуть ноги на пол, вытереть тело, волосы, одеть, взять под руки, дотащить до кресла.