Отношение Октавио к жизни и к людям шло из его семьи. Это я понял, когда на правах его друга побывал в Мексике и познакомился с его семьёй.

Октавио со своим братом Маурисио (в родительском доме в Мехико)

У Октавио очень дружная, по-настоящему любящая семья. Помимо Октавио, в семье Вильчес-Ландин ещё трое сыновей: Флавио, Маурисио и Эктор. Октавио был самым младшим. Несмотря на свой возраст, при встрече они дурачились друг с другом, как дети.

Все они очень дорожили друг другом. Все племянники и племянницы были для Октавио как собственные дети. Одна из племянниц, Карен, придумала ему прозвище – «Младенчик», «Малютка» (Cocoliso). Оно настолько ему понравилось, что сам он часто себя так и называл. Это перекликалось с другим его прозвищем, под которым он был известен среди собратьев по Ордену: Pollo («Цыплёнок»).

Отдельно хочется сказать о матери Октавио – Марте Ландин де Вильчес. Это очень приветливый, добрый и в то же время сильный и рассудительный человек. В ней гармонично сочетаются материнская любовь, доброжелательность и лидерские качества. В течение многих лет она возглавляла успешную компанию, занимающуюся продажей недвижимости. По моему мнению, именно от неё Октавио перенял немало.

Октавио с матерью и братьями. В первом ряду (слева направо): Октавио, Марта Ландин де Вильчес, Маурисио. Во втором ряду (слева направо): Флавио, Эктор

Он был очень привязан к своей семье. Живя в России, каждый день общался по Скайпу с мамой. Любимым его праздником было Рождество Христово[10]. Он говорил, что именно этот праздник он полюбил с самого детства. Именно на этот праздник собиралась вместе вся их большая семья. Находясь в Москве, в день празднования Рождества Христова он печалился оттого, что его родные находились далеко от него.

В быту Октавио был весьма непритязателен. Жил он в Москве очень скромно. Из вещей покупал только свои любимые белые рубашки[11]. Покупал их на столичных китайских рынках и по самой низкой цене. Жил в одной из комнат в квартире вместе с другими иезуитами. Из достопримечательностей в ней были только картины, написанные и подаренные друзьями, какие-то детские самоделки, которые он очень ценил, большой деревянный сундук – хозяин комнаты, в котором он когда-то привёз свой скарб из Мексики, ну и, конечно, цветы. Комнатные цветы Октавио очень любил. Он рассаживал их во все ёмкости, попадавшиеся ему под руку. Росли они у него и в стеклянном настенном роге, и даже в настоящем самоваре. И в Институте практически все ныне живущие растения появились благодаря Октавио.

Октавио с матерью, Мартой Ландин де Вильчес

Развитие Института было одной из главных целей Октавио. Практически всё, что на сегодняшний день имеет Институт – это его заслуга. Он лично подыскивал здание, руководил его реконструкцией, создавал комфорт, подбирал сотрудников, преподавателей… И всё это у него получалось.

Он был идеальным руководителем. Работая под его началом, я никогда не чувствовал никакой «вертикали власти». Однажды он спросил меня: «Паша! Скажи, только честно – Октавио, которого ты знаешь как друга, и Октавио как руководитель – это два разных человека?». Я ответил, что это один человек. И нисколько не лукавил.

На работе у нас царила атмосфера дружеская, неофициальная. Под руководством Октавио коллектив был похож на дружную семью – иного сравнения подыскать не могу[12]. Мы были заняты общим делом. У нас была единая задача, и мы старались выполнить её как можно лучше. Сейчас я понимаю – просто было такое золотое звено, которое соединяло все звенья общей цепи. Этим звеном был Октавио. Только благодаря организаторским качествам Октавио удалось достичь того многого, чем мы пользуемся по сей день.