Но я снова отвлеклась. Бегу, значит, по лесочку, кроликам подмигиваю.

Отмотав положенный срок, выбегаю на улицу, которая ведет непосредственно к моему дому. Двигаюсь в сторону церкви. Навстречу мне идут два почти Зевса и, поравнявшись со мной, сначала застывают, а потом начинают цокать языком и что-то такое говорить. На языке богов, знамо дело, который я не понимаю.

Я бегу. Чувствую себя снова Афродитой в промокшей футболке. В глубине души я давно уже размышляю, может быть, стоит взять второе имя? В Германии это модно. Анна Мария. Лиз Изабель. А я была бы Микаэла Афродита. Почему нет, в конце концов? Красиво и очень изысканно. К тому же, под взглядами вот таких вот греческих мужчин действительно чувствуешь себя небожительницей.

А, еще маленький штришок – чтоб отполировать… В лесу, засмотревшись на кроликов, я где-то потеряла заколку. В результате волосы, которые у меня достаточно длинные, болтаются чуть ли не до пояса… Ну Афродита вылитая. Даже пена есть. Только не морская, а как у лошади, которую загнали. А глаза красные, кроличьи.

Я двигаюсь вперед, молодые люди разворачиваются и, прибавляя шаг, практически бегут за мной. Довольно долго. И что-то мне говорят. По-гречески. Я очень не люблю, когда кто-то долго нарушает мое личное пространство. Ну, почувствовала себя богиней, и амба. Так нет ведь – бегут.

В общем, останавливаюсь я, разворачиваюсь и в трех словах объясняю ребятам по-немецки, где именно находится Олимп и как туда дойти.

Дальше между нами происходит безумный диалог. На немецком, само собой. Наконец-то они поняли, что я не говорю по-гречески.

– Простите, пожалуйста, мы не хотели вас преследовать. Скажите, это ВЫ? Это действительно ВЫ? (Ударение на «вы».)

– Я не знаю, кого ВЫ имеете в виду, но ЭТО – я.

Смотрят на меня, как на привидение. Плотоядно так – из песни слова не выкинешь. А мне неудобно ужасно. Я же представляю, как именно выгляжу сейчас – в этой мокрой футболке и с распущенными волосами.

И тут один другому говорит (по-немецки, чтоб я понимала).

– Мы ошиблись. Это не может быть ОНА. ОНА же говорит по-гречески! И вообще… ОНА сейчас вроде бы где-то на юге Германии. Простите нас, пожалуйста! – это уже мне.

– Я не очень понимаю. Вы меня с кем-то спутали? Я на кого-то похожа?

– Очень! – выпаливает тот, что постарше, – симпатичный мужчина лет тридцати пяти с легкой проседью в волосах. – Вы даже представить себе не можете, как похожи! На одну нашу… актрису. Она в особых фильмах играет. Для взрослых. Простите еще раз. Ну, вы понимаете…

– Очень похожи! Особенно сверху. Ой, простите! Что ж я несу-то! – Второй мужчина – помоложе, с тоненькими усиками, как у Остапа Бендера в исполнении Миронова, – аж за щеки схватился от смущения. – Сначала брякнул, а потом…

– Извините нас! – это снова первый. – Мы идиоты. Могли бы догадаться, что этого просто не может быть. А мы… Оскорбили вас.

– Да ладно. – Я капризно надуваю губы, примеряю на себя имидж порнозвезды и кручусь из стороны в сторону под софитами. То есть под светофором. Улица же… – Даже польстили. Буду учить греческий.

– Позвольте загладить вину? Здесь неподалеку греческий ресторан…

– Нет, – говорю, – ребят. Извините. Ресторан – это уже слишком. Мне домой надо. Роль учить. Между прочим, лучшими порнофильмами в мире считаются немецкие. Мне еще надо текст повторить: Das ist fantastisch! – O-o! – Tomatenpasta! – Ja-Ja! – Volkswagen!!!

Хохотали мы так, что из проезжающих мимо машин нам приветственно сигналили. Душевные молодые люди оказались. А в ресторан не пошла. Нет. Чего-то я не в голосе сегодня. Поэтому домой. Роль учить.