Порыв ледяного ветра отличался такой мощью, что взметнуло снег с тротуара, и на мгновение в завесе взвихренной снежной пыли рассеялся свет уличных фонарей. Похоже, предстояла вторая морозная ночь. Как сообщило московское радио, температура упала до минус восьми градусов. К утру снегопад прекратился, и взлетные полосы Шереметьева расчистили. Далее Василия Талейникова уже ничто не заботило: самолет компании «Эр Франс», рейс 85, наконец взлетел десять минут назад и взял курс на Париж. На борту находился некий еврей, который по своим первоначальным планам намеревался спустя два часа вылететь рейсом Аэрофлота в Афины. Согласно намеченной схеме, этому человеку не грозило попасть в Афины, ибо предполагалось, что, как только он появится у стойки Аэрофлота, ему будет предложено проследовать в определенную комнату, где его встретят люди из ВКР.

Талейников был обязан убедиться и подтвердить для себя вылет из Москвы этого интересовавшего военную контрразведку лица и тем самым констатировать начало претворения в жизнь абсурднейшей, по мнению Василия, операции.

Какая глупость, думал Василий, покидая наблюдательный пункт. Мороз усиливался, и он поднял воротник пальто, поглубже натянул ушанку. Глупость потому, что вэкаэровцы ничего благодаря этому не достигнут, но обеспечат себе кучу хлопот. Никого этим не обдуришь, и меньше всего тех, на кого это рассчитано.

Диссидент, отрекающийся от своего диссидентства! В какой литературе абсурда сумели вычитать подобную идею эти фанатики из ВКР? А старые и мудрые головы их начальников? Что думали они, когда дураки подчиненные приступили к разработке схемы подобной операции? Когда Василий услышал о планируемой акции, он просто хохотал в голос. Они преследовали цель поднять не слишком длительную, но мощную кампанию, направленную против выдвинутых сионистами обвинительных актов. Они решили: пусть на Западе знают, что не все евреи в Советской России думают одинаково.

Человек, отправку которого проследил Талейников, незадолго до этого стал притчей во языцех американской, точнее, нью-йоркской прессы, дав тем самым повод, пусть несущественный, для разработки этой дурацкой кампании. Будучи писателем еврейской национальности, он оказался среди тех, кто апеллировал к американскому сенатору, посетившему Советский Союз в поисках голосов избирателей за много километров от собственного места деятельности. Забудем о национальности и скажем правду: писатель он был никакой, да к тому же несоблюдающий иудей, что несколько беспокоило, даже раздражало его братьев по вере.

Но несмотря на то, что выбор пал не совсем на ту фигуру, было решено, что писатель этот получит разрешение на выезд из России. Он мог сослужить службу американскому сенатору, сбывавшему расхожий товар. Дело в том, что сенатор пришел к убеждению, что именно благодаря его личному знакомству с советским послом эмиграционные службы страны дали выездную визу этому писателю. Сенатору хотелось бы сколотить политический капиталец на этом деле, но тут возникало некоторое неудобство. Советские властные структуры были недовольны неформальными отношениями между сенатором и его «знакомыми» из советского посольства. Эта щекотливая ситуация явилась зацепкой, которую неплохо было бы использовать.

Итак, писатель-еврей должен был вылететь из Москвы сегодня вечером, а сенатор в течение трех дней подготовил пресс-конференцию, которая должна была состояться в аэропорту Кеннеди сразу же по прибытии советского эмигранта.

Но гениальные стратеги из числа сотрудников молодого поколения в ВКР были ребята непреклонной идейной убежденности. Писатель должен быть похищен, решили они, посажен на Лубянку, и процесс перековки начнется. Там в специальных кабинетах и лабораториях хорошо оснащенная и опытная команда вэкаэровцев пустит в ход и химические препараты, и психологические методы, чтобы обработать свою жертву, и будет опекать ее до той поры, пока незадачливый писатель не согласится выступить на другой пресс-конференции, где публично признается, что ему угрожали сионисты, якобы вынудившие его выполнять определенные инструкции взамен обеспечения благополучного существования еврейских родственников писателя в Израиле.