–Клара. Ты что там делаешь среди ночи? Иди домой. – подозвала Ханна.

Но Клара, словно не слышала ее. Она направилась умеренным шагом на улицу. Пока мать накидывала на ноги тапки, дочь уже скрылась из виду и успела выйти на улицу. Ханна выбежала следом за ней. Она не сразу нашла дочь. Только осмотревшись по сторонам Ханна заметила дочь в конце улицы. Улица вела в поле.

–Клара! Да куда же ты! Постой! … Не ходи туда! Клара! Ты слышишь меня!? – Ханна бежала за дочерью.

Клара свернула за поворот и снова потерялась из виду. Мать бежала, как могла быстро. Но ноги так тяжелы, словно к ним привязаны свинцовые камни. Улица представлялась нескончаемой. Она все удлинялась и вытягивалась перед глазами. Ханна боролась с тяжестью в ногах и улицей. Наконец, поворот. Дочь стоит на месте, словно ждет и не оборачивается. Она далеко от матери.

–Клара! Идем домой! Клара!

Почувствовалась холодность в воздухе, перемена в облачении дочери. Распущенные русые волосы Клары неряшливые, влажные, более темные. Тело двигается грубо и отрывисто, словно Ханна не успевала проследить за каждым ее движением. Пижама стала более грязной с оттенком желтизны. Ханна видела изменчивости, но желание догнать, остановить и проводить дочь домой перекрыли все другие ощущения и сомнения. Мать не сомневалась в том, что она должна следовать за дочерью. Невидимая сила притяжения магнитом тянуло к дочери. На долю секунды Биркина Ханна остановилась и засомневалась. Сомнения проникли в мысли. Стоит ли ей идти и догонять Клару? Правильно ли она делает? Она обернулась назад. Можно еще свернуть назад. Но Ханна решила продолжить путь за дочерью. Спина Клары только промелькнуло, она снова исчезла за поворотом.

Бег по прямой дороге. С обеих сторон забор из дерева и досок, за которыми огородные участки. Ханна остановилась у поворота. Стоят покосившиеся деревянные уличные ворота. Их закрывают жители деревни, чтобы не допускать побегов в поле крупного рогатого скота. Но сейчас ворота приоткрыты. Ханна медленно прошла через них. Первая мысль: «Где моя дочь?». Дорога проходит между пустынным ночным полем слева, и огородными участками справа. Участки огорожены дощатым забором между собой. Ест надежа, что дочь могла уйти через участки в чужой двор или дом. Ханна прошла дальше по дороге. Она вошла в чужой участок. Под ноги попадались то капуста, то кусты картошки, или еще чего. Она каждый раз спотыкалась о рыхлую черную землю. По телу пробежались мурашки страха и испуга. Ханна остановилась. Не стоит ей заходить слишком далеко в чужой участок, лучше ей все же вернуться обратно.

Ханна обернулась. Никакой обратной дороги нет. Вместо дороги и ворот стоит густое кукурузное поле. Грозная тишина и темнота смотрела в упор на Биркину. За кукурузным полем возвышался грозный лес, словно сама ночь поглотила ее. Вдали ужасающе прогаркнул и пролетел над кукурузным полем единственный черный ворон, нарушив гробовую тишину. По Ханне пошел холодный пот. Сердце бешено колотится. Она не знала, что делать дальше.

«Обратного пути нет», со страхом подумала Ханна. Ханна взяла себя в руки и преодолела страх этого места. Она начала звать дочь. Ноги медленно шли и приближались к одному из домов. Неожиданно, в соседнем дворе промелькнул силуэт ребенка в белом облачении. Но он тут же скрылся.

–Клара! Клара! Это я, мама! – кричала Ханна. – Кто там во дворе? Помогите мне! Я потерялась! Да кто-нибудь, помогите мне! – отчаянно искала помощь или поддержку в поисках дочери Биркина.

Замирание тела. Прозвенел внутренний тревожный звонок. Ханна поняла, что ей лучше не двигаться. В голове будто пела какая-то женщина монотонным голосом. Вокруг словно сама тишина остановилась. Все замерло в ожидании. Каждый листок, каждая песчинка и микроб остановились в паузе.