Но к тридцати трем годам и сам я начал сомневаться, что задумываться о браке в двадцать семь мне было рано. Пожалуй, что в самый раз было, если даже не поздновато. Потому что холостяцкая жизнь к тому времени начала засасывать меня, как воронка. И я даже не подозревал, куда тащит меня этот водоворот. А когда сообразил, меня что-то в своей жизни уже не хотелось: элементарно лень стало.

Разумеется, те семь лет, что прошли после последнего моего визита в пенаты, отшельником я не был. Уже через пару дней после возвращения в Москву кувыркался то ли с Дашей, то ли с Настей из бухгалтерии (даже не помню, как ее звали). Да и потом этих Даш, Насть, Маш, Наташ было немерено.

Постепенно от коротких романов я перешел к более продолжительным, но до проживания с кем-то под одной крышей пока не дошел. Хотя последняя моя пассия, с которой я спал уже почти три года, все настойчивее намекала, что нам неплохо бы сойтись, пусть даже пока без штампа в паспорте. Мариша пыталась убедить меня, что это как минимум удобно, а еще и экономно. Сейчас каждый из нас снимал по квартире, и ездить друг к другу приходилось, тратясь на бензин или такси, теряя время в пробках. Так что в какой-то степени Зая, конечно, была права, но стоило вообразить, что придется под кого-то подстраиваться, оторопь брала.

Носки я, конечно, где попало не разбрасывал, посуду после еды мыл, банки из-под пива и бутылки не копил, голым по квартире на расхаживал. Но все равно понимал, что окажется, что делаю что-то не так, как привыкла Марина, а она начнет мешать мне. Начнутся претензии, придирки – и в результате мы превратимся во врагов.

Такое понятие, как компромисс, мне, разумеется, было знакомо, но примерять его к своей личной жизни я не собирался. Мне хватало и того, что мне то и дело приходилось идти на уступки на службе (с 2010 года я работал сисадмином в государственной структуре и вот-вот должен был получить ведомственное жилье, что позволило бы мне скорее накопить на собственное).

Да, я вел себя эгоистично и осознавал это, но ложного стыда по этому поводу не испытывал. Все ищут, где лучше, только одни это делают открыто, а другие – прикрываясь благородными мотивами и отговорками. Я относился к первой категории людей, то есть к тем, кто предпочитает искренность и прямоту, не считая нужным притворяться лучше, чем есть на самом деле. Разыгрывать из себя альтруиста у меня никогда мысли не возникало.

Моя столичная холостяцкая жизнь меня более или менее устраивала, и менять ее я большим желанием не горел. Может, потому и откладывал встречу с Анжелой: втайне боялся, что проснутся в нас былые чувства, захлестнут, и я, не успею опомниться, как окажусь окольцованным. Это она семь лет назад была скромнягой неискушенной, теперь-то наверняка заматерела и своего не упустит.

Впрочем, сильно я встречи с повзрослевшей Снегурочкой из соседнего дома не опасался. Анжела была девушкой привлекательной и чувственной – такие одинокими не бывают. Почти наверняка парни налетели на нее как мухи на мед, стоило только мне уехать.

Я полагал, что за семь лет Анжела уже успела выйти замуж, может, даже не единожды, и родить, тоже, может, неоднократно. Не исключал вероятности, что по соседству она давно уже не живет. А если вдруг живет, то за почти две недели январских выходных у меня уж точно появится возможность встретиться и пообщаться с девушкой, которая когда-то была в меня влюблена. Так зачем же было демонстрировать свой интерес к прекрасной соседке, напрасно тревожа мамино сердце? Лишних телодвижений я давно уже научился не совершать.