– Запоминай, дурная кровь. Теперь я твой хозяин, и только я решаю, что тебе можно говорить и делать, а что нет. Ты в этом доме не невестка, а слуга. Встаёшь раньше всех, ложишься позже всех. Абсолютно позже всех, усекла? Я тебя спрашиваю, усекла?

– Д…д…да.

– Дом должен сверкать чистотой. Всегда должен быть приготовлен горячий завтрак, обед и ужин. Со всеми членами за стол не садишься. Твоё место на кухне и есть ты будешь только после того, как все поедят. Спать будешь в этой комнате. На полу. Малейшая ошибка будешь наказана. И запомни, я женился на тебе не для того, чтобы спать с тобой. Мне противна даже сама мысль об этом. Чтобы я коснулся грязнокровку? Убийцу моей сестры…Никогда! – прошипел мне в лицо, после чего плюётся и, отбросив обратно на пол, встаёт. – Чтобы через пять минут была на кухне!

На трясущихся ногах встаю и, обведя взглядом комнату, иду в ванную. Имам вышел из комнаты сразу после сказанного. Не могу взглянуть на себя в зеркало. Быстро умываюсь, слёзы продолжаю лить в глубине души. Здесь никого не волнуют мои слёзы. Увидит, ещё и накажет. Обработав губу, найденной в шкафу аптечкой, спускаюсь на кухню. Там всё лежит так же, как и оставила. Руки, как и всё тело, трясутся, но выбора нет, нужно готовить.

До самого позднего вечера я кручусь на чужой кухне. Приготовь. Убери. Помой. Приготовь. Убери. Помой. Что-либо поесть ни времени не было, да и аппетита тоже.

Взгляды, которые прожигают целый день, как только покидаю кухню, сводят с ума. А от ненавидящего взгляда матери моего мужа, становится только плохо. В каждую секунду ожидая, что она ворвётся на кухню и начнёт бить меня. Целый день находится в напряжении…Это тяжело. Очень тяжело.

В комнату поднимаюсь только после того, как убеждаюсь в том, что все разошлись по своим комнатам. Подхватив свою сумку, которая до сих пор лежала там, где я её оставила, иду в комнату, куда меня притащил муж. Замираю у дверей. Страшно входить. Мне кажется, будто Имам стоит там и ждёт меня.

Для чего?

Только лишь чтобы поиздеваться или же избить. Другого варианта нет. Он сказал, что не притронется ко мне, как к своей жене. Он даже не представляет, как меня это радует. Я бы не пережила ещё и того, чтобы он сделал со мной и в постели.

Часто слышала рассказы женщин о том, что творят мужчины, находясь в ярости. И я точно не хочу испытать это на себе.

Тихонько открываю дверь и заглядываю одним глазком. В комнате полумрак, на кровати лежит Имам. Спит. Свободно выдыхаю и быстро шмыгаю внутрь. На цыпочках прохожу к дивану, стоящему в комнате, и сажусь. Ноги болят от усталости. Всё тело зудит от напряжения. Губа саднит и есть отёк. Откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Посижу пять минут и встану. Только пять минут.

Просыпаюсь от пронзающей всё тело боли. Упала на пол с дивана…

– Я тебе где спать сказал? – нависает надо мной муж. С ужасом смотрю на его злое лицо. Приподнявшись на локтях, отползаю назад.

– Я случайно уснула… – шепчу дрожащим голосом.

– Меня это не волнует! – шипит он и, схватив за лодыжку, резко тянет к себе. – Тебе запрещено сидеть на диване или на чём-то ещё. Твоё место только на полу! – тянет за ногу к стенке. – Вот твоё место. Увижу, что села или легла на диван или кровать. Да даже на стул… Сидеть не сможешь очень долгое время даже на полу. Поняла?

– Д…да. – быстро киваю, боясь его дальнейших действий.

– Через час начнут просыпаться члены моей семьи. Встала и пошла на кухню. А это, – выворачивает лодыжку. Тихо вою от пронзившей боли – Чтобы чётко запомнила своё место.

– Больно…

– Да? А так? – уже в другую сторону выворачивает. – Мне тоже больно было хоронить мою сестру. – отбрасывает ногу, ударив об стену, тем самым причиняя ещё больше боли. – Грязнокровка! – скрывается в ванной комнате.