Арс прижался к её ноге, уставившись на неё своими преданными карими глазами. В них не было сомнений, только вопрос: «Что дальше?»

Александра сжала кулаки. Холодный душ не помог. Чай не помог. Даже Арс не мог полностью рассеять ледяную дрожь внутри. Но кошмар, смешавший отца и маньяка, полиэтилен и кровь, сделал что-то странное. Он не сломал. Он *заострил*.

Ярость, та самая, старая знакомая, холодная и режущая, начала вытеснять страх и беспомощность. Она не могла сидеть здесь. Не могла ждать, пока Морозов «что-то найдёт». Не могла позволить этому чудовищу убить снова, зная, что она бездействует.

Она посмотрела на Арса, положила руку на его голову.

«Ни шагу назад, дружище,» – прошептала она, и в этот раз в голосе не было усталости, только сталь. – «Ни шагу назад. Мы не ждем. Мы *охотимся*.»

Она подошла к шкафу и достала старый, ничем не примечательный тёмный плащ и шапку. Официальную форму носить нельзя. Но никто не запрещал ей гулять с собакой. Даже ночью. Даже в районе промзоны. И даже… возле ангара «Арт-Пак». Просто осмотреться. На свежую голову.

Морозов приказал ей отдыхать. Но её отец, глядящий с фотографии, приказывал мстить. И этот приказ был сильнее. Кошмары могли подождать. Охота – нет.

Холодный ноябрьский ветер, пропитанный запахом промзоны – копотью, ржавчиной и едва уловимым химическим шлейфом – хлестал Александру по лицу, когда она выходила из «Лады», припаркованной в тени того же заброшенного склада. Арс выскочил следом, мгновенно насторожившись, его нос задвигался, втягивая знакомый, тревожный коктейль запахов. Он не зарычал, но все его тело излучало напряжение, как натянутая струна. Он помнил это место. Помнил чёрную дыру люка и безымянный ужас в противогазе.

«Тихо, Арс. Ищем. След» – прошептала Александра, натягивая капюшон тёмного плаща поверх шапки. Её собственные нервы были оголены, но ярость и холодная решимость, вспыхнувшие после кошмара, гнали вперёд. Она нарушала прямой приказ Морозова. Рисковала всем. Но мысль о том, что маньяк мог вернуться к ангару, или что там осталась какая-то зацепка, которую пропустили в спешке ночной погони, не давала покоя.

Они двинулись вдоль глухой стены ангара «Арт-Пак». Висячий замок на боковой двери был на месте, ворота плотно сомкнуты. Ни огней, ни звуков. Та же мертвая тишина. Александра включила маленький, но мощный фонарик, прикрыв луч рукой. Луч скользнул по ржавым петлям ворот, по щелям, по земле у порога. Пыль, грязь, окурки… И вдруг – недалеко от той самой маленькой двери, в грязи, отпечаток. Не свежий, размытый дождём, но чёткий в своей уникальности. Широкая подошва. Глубокий рифлёный протектор. Рабочий ботинок. Такой же, как у люка.

Сердце ёкнуло. «Арс, нюхай!» – она направила луч на отпечаток. Пёс ткнулся носом в грязь, издал короткий, низкий рык – знак узнавания. Это был тот запах. Запах химии, смешанный с чем-то чужим, человеческим, но искажённым. Запах противогаза.

«Он был здесь после нас, – прошептала Александра, ощущая ледяную волну по спине. – Возвращался? Проверял? Или… что-то забирал?»

Она подняла фонарь выше, скользя лучом по стене ангара под самой крышей, туда, где было забитое фанерой окно. Казалось… фанерный щит был чуть смещён? Или ей показалось в полутьме? Нужно было проверить заднюю часть.

Обходя угол ангара, она резко остановилась. Арс замер перед ней, рычание стало громче, предупреждающим, но без паники. В узком проходе между «Арт-Паком» и стеной ремонтной мастерской, опёршись о ржавую водосточную трубу, стоял человек. Высокий, плотного сложения, в тёмной куртке с поднятым воротником и кепке. В его руке тлела сигарета, оранжевая точка в темноте была единственным ярким пятном.