Я ответил на тычок сестры, воткнув ей под ребра свои пальцы, от чего она даже подпрыгнула на стуле. Мама крутилась у плиты, дожаривая последнюю порцию блинчиков. Она повернулась ко мне и произнесла:

– С добрым утром, Сэмми.

– С добрым утром мама, – ответил я, повернулся в сторону отца и повторил. – С добрым утром, папа.

– Доброе утро, сынок, – отозвался отец, убирая в сторону газету. Я наклонился к сестре и прокричал ей прямо в ухо:

– С добрым утром, Мэри!

– Не издевайся над сестрой. Она младшая и девочка. Ты должен заботиться о ней и защищать от всех тягот и невзгод, – устало проговорила мама.

– Мамзель, поберегите дыхание, я сама могу за себя постоять, – серьезным тоном произнесла Мэри, по-тихому стянула вилку со стола и воткнула её в мое колено.

Я проскрипел зубами от боли. Ох, уж эта Мэри! Если честно, из-за того, что она такая смелая и деловая в свои одиннадцать лет, мне периодически хочется обнять её по-настоящему, по-братски, без борцовских захватов. Но как-то это неправильно обниматься с младшей сестрой или вообще с кем-то из родственников – такое только в кино бывает. Все равно, что говорить родителям «Люблю тебя», когда уходишь вечером из дома.

Я решил не продолжать эскалацию насилия в отдельно взятой кухне и не дал Мэри сдачи. Однако посмотрел на неё со злобным прищуром, подставив пальцы к своим глазам, как бы говоря «я слежу за тобой», на что моя младшая сестра лишь усмехнулась.

Мама принялась раскладывать по тарелкам пухлые блинчики. Первый достался отцу, и он принялся ковырять его вилкой. У него всегда был плохой аппетит по утрам, и, если бы не мать, папа вряд ли вообще стал завтракать. Чтобы скрасить неприятную для себя процедуру, он решил начать светскую беседу:

– Ну что, Сэмми, как дела в школе?

– Неплохо. Вполне неплохо, – пробубнил я, стараясь протиснуть слова сквозь плотный слой блинов, заполнивших мой рот.

Последнее время во мне пробудился просто зверский аппетит, но опять-таки – наверное, это из-за пубертатного периода.

– Как дела в команде?

– Хорошо, – я проглотил блинчики и запил их глотком апельсинового сока. – Честно говоря, я делаю успехи. Тренер Кэмп говорит, что если я продолжу в том же духе, то он переведет меня в ресиверы. Вроде как, последнее время я стал быстрее бегать, и реакция улучшилась, так что с такой скоростью и изворотливостью мне нечего делать в тайт-эндах[14], а нужно обставлять противника на его половине поля.

– Это здорово, сынок, просто здорово. Лишние баллы за спортивные достижения при поступлении в университет нам не помешают.

– Может, я даже спортивную стипендию получу.

– Ты знаешь мою позицию по этому поводу – профессионально заниматься спортом могут лишь единицы, а вот хорошее образование нужно всем. Впрочем, если ты каким-то магическим образом сможешь совмещать спорт, бурные пьянки после очередной победы, черлидерш и учебу, то я, конечно, только «за».

Мэри состроила очередную гримасу и неодобрительно покачала головой. Я толкнул её коленом под столом. Блины в моей тарелке уже закончились, а чувство голода в желудке оставалось едва ли не на прежнем уровне. Огляделся вокруг в поисках ещё чего-нибудь съестного, но большая стопка блинчиков, стоявшая в блюде посредине стола, уже исчезла и, судя по всему, в основном моими стараниями. Двум последним все же удалось уцелеть в тарелке моей сестры. Её маленькое щуплое тельце явно не нуждалось в пяти толстых и питательных маминых блинах.

Плотоядно глядя в тарелку Мэри, я повернул голову в её сторону и с надеждой в голосе спросил: «Будешь доедать?» Она с наигранным презрением посмотрела на меня, будто на бомжа с нечесаными колтунами в волосах, который просит у неё подаяния, и пододвинула тарелку в мою сторону: «Забирай, обжора».