Людота с нарастающей яростью начал вставать. Барух властно взглянул на него и повторил:

– Я сказал через восемь и четырнадцать. Если сделаете, то ваш долг будет не восемьдесят, а семьдесят мечей.

Барух повернулся и вышел из кузницы. По дороге в дом он подумал: «А после этого, если не будут делать мечи, закую в колодки. К тому времени у меня будет достаточно денег, чтобы опять начать торговать».

– Ну что будем делать? – Спросил Деян после ухода Баруха.

– Придётся отдать тот меч, о котором он не знает. Через три дня он будет готов, и ты дня за два нанесёшь надпись. А другой меч будет готов дней через десять. Так что успеем. Но я думаю, что теперь он нас будет заставлять работать в таком режиме. Ты прав, Деян, надо готовиться к побегу, а для этого надо подкопить денег. Ты что делаешь из монет, Деян?

– Браслет для Зайнаб.

Людота понимающе кивнул головой:

– А как же возвращение домой?..

– А мы её с собой возьмём.

– И она согласиться поехать на чужбину?

– Не знаю. А что здесь её ждёт? Такая же рабыня, как и мы.

Все опять занялись делом, от которого их оторвал приход Баруха: Людота полировал лезвия кинжалов, а Деян делал свой браслет. Чем больше полировал свой кинжал Людота, тем чаще он поглядывал на лезвие, и тем удивлённее становилось у него лицо.

– Смотри, Деян.

Деян и Станята подошли к Людоте и склонились над кинжалом. На лезвии кинжала пряди волокон металла сплелись так, что на темно-буром с золотистым отливом фоне очерчивали контуры человека. Этот человек как бы стремился навстречу ветру, руки этого человека были откинуты назад и напоминали крылья. Волосы тоже развивались, и казалось, что человек летит против ветра на фоне заката.

– На Русаву похожа, – заметил Станята.

– И правда! – удивился Деян.

Людота ничего не сказал. Он просто поцеловал клинок и прижал его к груди.

– Братко, я сделаю для него ножны и отделаю их серебром.

– Хорошо, Деян.

И опять побежал день за днём. Особенно быстро они бегут, когда весь день занят работой. Как обычно Людота и Деян ковали мечи и втайне от Баруха различные изделия на продажу, которые было очень трудно делать из-за ограниченного количества металла, и им приходилось как-то изощряться. Поэтому изделий на продажу было немного, но они были высокого качества, и их быстро скупали перекупщики, с которыми Деян наладил контакт. Деньги от продажи опять шли на покупку продуктов, и часть их откладывалась, чтобы обеспечить возвращение домой. С Зайнаб Деян после этого виделся всего раза два: то он был занят, то она не могла прийти. По вечерам Людота полировал мечи и кинжалы, а Деян доделывал свой браслет.

Уже как-то сложилось, что перед тем как ложиться спать Станята просил показать Русаву. Людота доставал спрятанный кинжал, и все смотрели на его лезвие, и каждый в это время вспоминал что-то своё.

На втором кинжале узор из сплошных изогнутых линий, сплетавшихся в пряди, не образовывал никаких изображений, и его решили продать. Покупателя на кинжал обещался найти Деян в следующее посещение базара.

Всегда всё когда-то заканчивается, вот и наступил тот день, когда Деян закончил делать браслет.

– Братко, посмотри, – Деян положил на стол готовый браслет.

Браслет был изготовлен из серебряных пластин, скреплённых между собой. Людота взял его в руки, повертел и спросил:

– У Зайнаб такая маленькая ладонь? Этот браслет только разве вот Станята оденет.

Деян улыбнулся и забрал у Людоты браслет:

– Вот смотри, видишь на этом звене какой орнамент? Вот на это звено и дави вот так, – Деян надавил на звено браслета, и браслет открылся, и теперь его можно было надеть на руку и Людоте.