– Не трать силы, дитя Леса, сказал он, и в его голосе впервые появился оттенок чего-то, что могло быть насмешкой или… жалостью? «Эта ловушка – творение моих алхимиков. Она блокирует твою связь с местными корнями. Временно, конечно.» Он еще на шаг приблизился. Теперь она видела мельчайшие детали его лица: легкие тени под глазами, тонкую линию губ, сжатых в жесткую складку. И холод. Исходящий от него холод был почти физическим, заставляя ее кожу покрываться мурашками. Это было семя Древа. Оно ощущало ее. И она ощущала его – древнюю, темную силу, заключенную в человеческой оболочке.

– Ты знаешь, зачем я здесь, заявил Веспер, не вопросом, а констатацией факта. Его холодные глаза смотрели прямо в ее, полные страха и гнева. Ты – ключ. Ключ к Древу Желаний. Ключ к спасению Хартленда. И к моему собственному… выживанию. Он протянул руку, не чтобы схватить, а как жест. Иди со мной добровольно. Не заставляй меня причинять боль тому, что еще осталось в тебе человеческого. Флора встретила его взгляд. Страх сжал ее горло, но вместе с ним поднялась и волна ярости, черной и горькой, как кора проклятого дерева. Добровольно? Отдать себя ему и Древу? Стать инструментом в их играх? Она выпрямилась во весь рост, насколько позволяли опутавшие ее корни. Боль в ногах была адской, но она игнорировала ее. Под кожей ладоней шипы налились силой, готовые прорваться наружу.

– Я, прошипела она, и ее голос, хриплый и полный ненависти, не звучал по-человечески, никогда не пойду с тобой добровольно, Принц Без Сердца.Она увидела, как в его ледяных глазах мелькнула искра – не гнева, а скорее… усталого разочарования? – прежде чем он едва заметно кивнул солдатам позади себя. Как жаль. Возьмите ее. Живой. Но если окажет сильное сопротивление… Он не закончил фразу, но смысл был ясен. Живой, но не обязательно целой. Солдаты двинулись вперед, осторожно, с арбалетами и мечами наготове. Флора втянула воздух, готовясь к последней, отчаянной битве. Она собрала всю свою волю, всю боль, всю связь с Лесом, которая еще не была заблокирована ловушкой. Она направила ее не на корни под ногами – они были недоступны, – а на деревья вокруг. На старые, мертвые сучья, свисающие над головами солдат. В этот момент где-то совсем рядом, глухо, как удар гигантского сердца, прозвучал низкий, протяжный стон. Не человеческий. Не звериный. Это стонал сам Лес. Стон, полный такой древней скорби и предупреждения, что даже солдаты на мгновение замерли, а на бесстрастном лице Веспера промелькнула тень тревоги. Флора поняла. Это было Древо Желаний. Оно проснулось. И оно было недовольно.

Глава 2: Шепот Шипов

Солнце, пробивавшееся сквозь плотный полог Эльдрейна, было бледным, лишенным тепла. Оно лишь обозначало смену времени суток, но не давало утешения. Флора двигалась почти бесшумно, ее босые ноги, все еще частично человеческие, находили опору среди переплетенных корней и слоя прелой листвы. Каждый шаг отзывался ноющей болью в правой руке. Трещина, зияющая от запястья почти до локтя, пульсировала тупым жаром. Темная, грубая древесина, проглядывающая сквозь разорванную кожу, казалась чужим телом, пришитым к ее плоти. Она старалась не смотреть на нее. Холод. Постоянный, леденящий холод, исходивший откуда-то с юга, был ее компасом и ее кошмаром. Веспер. Он был ближе. Гораздо ближе, чем вчера. Ощущение было похоже на тонкую иглу льда, вонзенную прямо в основание черепа, не причиняющую острой боли, но заставляющую все тело сжиматься в ожидании удара. Древо Желаний, связанное с ними обоими, тянуло нити, сближая жертву и охотника. Флора остановилась у гигантского дуба, ствол которого был опоясан кольцом черных грибов. Она прижалась лбом к шершавой коре, пытаясь уловить голос Леса, понять, где безопасно спрятаться, где найти воду. Но Лес молчал. Вернее, его голос был глухим, искаженным, как сквозь толщу воды. Он шептал об одном и том же: голоде, пустоте, необходимости… жертвы. Древо требовало подношения, и его недовольство вибрировало в каждом листе, в каждом корешке. Она чувствовала, как ее собственная связь с Эльдрейном, некогда источник слабого утешения, теперь превращается в канал для этого ненасытного голода. Ее тело, ее проклятие – это и было подношение, медленно отдаваемое Древу по кусочкам. Внезапно, тишину пронзил резкий, нелесной звук. Лязг металла о камень. Громкий, неосторожный шаг. Голос. Человеческий голос. Флора замерла, вжавшись в дуб. Сердце бешено заколотилось, угрожая вырваться из груди. Охотники. Не Веспер, не его холодная, методичная угроза. Обычные люди. Те, кто боялся Леса и ненавидел все, что в нем жило, особенно таких, как она. Чудовищ.