– Чтоб те жизнь медом не казалась, сраный кукурузник!
Кажется, туземца чуть удар не хватил, его глаза налились кровью. Он замахнулся копьем, явно намереваясь проткнуть мне самое сердце.
«Может, оно и к лучшему. Прекратятся, наконец, все эти мучения!».
Несколько томительных секунд индеец стоял надо мной, тяжело дыша и готовый пронзить острым наконечником.
– Да давай уже! – в бессильной ярости подстегнул я, и это вывело его из ступора.
– Майнг, – глухо ответил туземец и вновь ударил меня тупым концом, на этот раз выбив сознание.
Глава 9
Удар выбил из меня сознание, удар его и вернул. Я упал с высоты и больно треснулся спиной о землю. Вдобавок досталось рукам, связанным за ней. Возможно, даже кости сломал, но кисти так затекли из-за ублюдских веревок, что я ничего не чувствовал. По крайней мере, там. Остальное же тело взрывалось настоящим салютом всевозможных ощущений. И в этот момент я искренне жалел об отсутствии у древних индейцев огнестрела. Ведь он мог разом покончить с моими мучениями.
За вернувшимся сознанием послышались гневные крики, среди которых я вновь услышал треклятое «майнг».
«На встречу хлебом с солю, видимо, рассчитывать не стоит».
Рискнул открыть глаза.
Я лежал на опушке той самой поляны, где ютилась местная деревня. На этот раз она не пустовала, вся округа заполнилась людьми. Мужчины, женщины, старики и дети. Все, как на подбор, с шоколадным загаром, темными раскосыми глазами и черными волосами. Они галдели, тыкали в меня пальцами и гневно выкрикивали опостылевшее «майнг».
– Майнг! Майнг! Майнг!
«Ну все, сейчас линчуют нахрен».
Село походило на разворошенный улей диких пчел. Похоже, каждый ее обитатель жаждал моей крови.
«Это все из-за Цацке? Неужели померла? Дышала же, когда уходил».
Мысль о возможной смерти косоглазки удручала. Девушка была единственным человеком из всей сраной туземной братии, что отнеслась ко мне по-хорошему. А я ее бутылкой по башке огрел…
«У меня не оставалось выбора» – продолжал успокаивать проснувшуюся совесть я, но на сей раз вышло из рук вон плохо.
Выбор есть всегда, и я его сделал. Пришло время пожинать плоды.
Я обвел взглядом беснующуюся толпу, пытаясь разглядеть в ней знакомый силуэт, но Цацке нигде не было видно. Чувство омерзения вернулось с новой силой. В какой-то миг даже захотелось, чтобы все эти люди скорее набросились и разорвали меня в клочья. Быть может так я, наконец, обрету покой?
«Отдых на Ривьере Майя однозначно, сука, удался».
Однако словно какая-то неведомая сила останавливала толпу. Несмотря на перекошенные яростью лица, люди держались от меня подальше и ограничивались гневными выкриками да тыканьем пальцев. Лишь мой пленитель, туземец с очками в волосах, стоял подле и, сжимая копье, хмуро косился на меня.
С губ сорвался хрип:
– Может, покончим уже с этим цирком?
Смерть и вправду виделась лучшим избавлением. Очередной приступ лихорадки я не вынесу. А анальгин утонул в проливе.
Индеец смерил меня презрительным взглядом. Мне даже почудилось, что он харкнет мне прямо в лицо. Но тот всего лишь поморщился и с отвращением молвил.
– Майнг.
– Вас понял, придурки… вас понял.
Внезапно вопли стали сходить на нет. Пары гнева будто улетучивались из голов людей под лучами палящего солнца, что стояло прямо в зените. Скоро вся площадь погрузилась в тишину, прерываемую лишь тихими перешептываниями.
С невольным интересом я воззрился на толпу.
«С чего вдруг такие перемены?».
А затем раздался громкий и властный крик, полный торжественности:
– Чилан!
Жители начали почтительно расступаться.
– Чилан!
В толпе образовался проход, в котором я увидел четверых крепких туземцев. Они тащили на своем горбу здоровый деревянный паланкин, а с его вершины на мир надменно взирал еще один индеец. И признаюсь честно – головной убор незнакомца был краше любой размалеванной рожи, что «посчастливилось» тут лицезреть.