– Так точно! – все дружно подали голос и закивали.

– Что касается тебя, рыжая, – делает к ней шаг, – одну я тебя больше не оставлю! Идешь строго за мной, понятно?! Не рыпаешься, не отстаёшь, остаешься всё время у меня за спиной! Слушаешься только моих приказов! Скажу: прыгай из окна, – ты прыгаешь. Усекла?

Кэрол кивнула:

– Да…

А Капитан снова недовольно помотал головой:

– Спрашиваю ещё раз: усекла?!

Кэрол, наконец, понимает, что он от неё хочет:

– Так точно!

– Молодца! – кивает. – Я бы, конечно, заставил тебя напялить каску, но лишних, к сожалению, нет!

Он нажимает на кнопку обратной связи:

– Всем группам: приём! Используем свето-шумовые по сигналу! Самое время прищучить наркош! – сообщает по рации. Затем толкает ногой парня с камерой-перископом в руках: – Чё расселся?! Шум готовь!

Тот моментально складывает прибор, потом хлопает бронированному бойцу по плечу, тем самым предупреждая его о штурме, а когда тот прекращает огонь, Командир отдаёт приказ, в том числе и по радиосвязи:

– Граната пошла!

В помещение лаборатории влетает целая связка свето-шумовых гранат.

Кэрол рефлекторно прищуривается и зажимает уши. Точно так же поступают и другие, за исключением бронированного и старика-командира. А как только раздаются оглушительные взрывы, он орёт:

– Пошли, пошли, пошли!

Все, словно ошпаренные, срываются с места.

Первым через дырку в стене каморки выбегает штурмовик в тяжёлой броне. За ним налево вдоль стены следуют двое парней, а все остальные – пятеро бойцов, включая Кэрол и Командира, – отправляются вперёд.

И только когда в стенах лаборатории раздаются выстрелы, до Кэрол, наконец, доходит, во что она ввязалась, и что в подобных передрягах она ещё не была. Из-за сильнейшего выброса адреналина эффект замедления времени срабатывает как никогда, и она видит, как в замедленной съёмке в лабораторию врываются другие оперативники и тоже открывают огонь. Она видит, как меткие автоматные очереди прошивают незадачливых наркош-охранников, и как их тела, будто подкошенные, валятся на пол. Как другие татуированные бандиты пытаются открыть ответный огонь, но их тут же снимают с других концов помещения. Как шальные пули разносят приборы и устройства для варки и то, как продолжают полыхать огнём некоторые столы…

Сама же Кэрол, несмотря на безостановочные очереди вокруг, не стреляла – она только нервно моргала и вздрагивала на каждый выстрел и вспышку дульного огня. Впереди неё двигался Командир с маркировкой отряда на плече бронежилета. Он поливал из автомата активней остальных, но такое ощущение, что большинство его выстрелов отправлялось в никуда:

– Бросай оружие! Бросай!..

Их цепочка приближалась к группе бандитов, спрятавшихся за баррикадами из перевёрнутых столов, но, поняв, что дело дрянь, трое из них подняли руки в знак сдачи.

– Займитесь ими! – скомандовал Командир, указывая на наркош двум бойцам из группы.

От вереницы отсоединились двое оперативников, и они, крича и тыкая стволами, занялись разоружением молодых людей.

Оставшаяся группа из трёх человек продолжала двигаться вперёд и стрелять, пока не дошла до ещё парочки бандитов, которые тоже изъявили желание поднять белый флаг.

– Руки! Руки, твою мать! – вопит Командир, быстро приближаясь и тыкая в них стволом штурмовой винтовки.

Один из бандитов уже бросил ствол на стол рядом, а второй, по-прежнему с пистолетом-пулемётом в руках, сильно нервничал и никак не решался расстаться с оружием.

– Чё, ещё не протрезвел, мразь?! Бросай, я сказал!

Взгляд высоченного чернокожего парня с белоснежными белками метался как у ненормального. Его зрачки были сильно расширены, а руки тряслись от возбуждения, как при Паркинсоне.