Я отворачиваюсь от Элара:

– Выросла здесь.

– Понятно. А мы вот в этих краях впервые. Удивительная штука мир, верно? Жизни не хватит, чтобы увидеть все его чудеса.

Я не отвечаю, поэтому Элар продолжает:

– А родилась ты здесь? Или в землях людей?

– Это и есть земли людей, – жму я плечами.

– Верно. Я к тому, видела ли ты Старый мир? Знаешь, что такое пшеница?

– Это невиданное средство, из которого делают муку? – усмехаюсь я.

Элар смется:

– Я про пшеничные поля. Огромные, колосистые… Переливаются золотом на солнце – зрелище не хуже, чем поле с синь-травой.

– Угу.

– Неинтересно? – вглядывается он в меня.

Я пожимаю плечами.

– Хвойные леса тоже что-то невероятное. Запах ели, шишки с мягкими орешками. Правда, до них еще добраться надо. А если высушить… Красота! Я рос в Старом мире, а недалеко от моего дома находился сосновый лес – не представляю, как не переломал себе руки-ноги, до того любил лазать к самым верхушкам. И все пальцы в смоле – не отмыть. Доброе было время, веселое.

– И что случилось? – спрашиваю раньше, чем обдумываю необходимость своего вопроса.

– Я повзрослел, – отвечает он с печалью в голосе. – Время для детских шалостей неминуемо закончилось.

Зато оно у него было. У детей эльфов и полуэльфов такой блажи нет. Их с пеленок учат выживать.

– В животе урчит, – жалуется позади один из братьев.

– Пожрать бы, – соглашает второй.

Я оборачиваюсь и бросаю:

– Сделаем привал, как доберемся до рощи, поэтому советую шевелить ногами.

Я и сама ускоряю шаг, чтобы оторваться от рыжего и не слушать рассказов о его детстве. Ни к чему мне знать, что люди не сразу рождаются чудовищами.

На привале я намеренно отделяюсь от компании и некоторое время за ними наблюдаю. Они действуют слаженно: один нарезает хлеб, другой – сыр. Третья собирает в тряпицу ягоду, что растет неподалеку. Четвертый передает бутыль с водой долговязому пареньку. Вот он-то как раз ничего не делает, только принимает заботу и даже в некоторой степени смущен из-за нее. Он им важен, но я пока не пойму причин.

Отворачиваюсь и иду глубже в рощу, чтобы собрать в дорогу пиан, которые как раз поспели, превратившись из маленьких зеленых клубней в мясистые плоды насыщенно синего цвета, размером с хороший мужской кулак. Один плод этих фруктов способен заменить собою полноценный обед, но если есть его каждый день на протяжении недели или дольше, то можно и помереть.

Вернувшись, я застаю людей готовыми двигаться дальше. Пожалуй, их собранность мне по нраву, но не больше. Я киваю, и мы отправляемся.

Вскоре роща начинает редеть. Птицы, что попадались по дороге, уже не вьют здесь свои гнезда и даже мимо пролетать не рискуют. Звери и подавно обходят это место стороной.

Когда позади остается последнее цветущее деревце и последняя зеленая травинка, впереди вырастает мрачный и высокий лес, далеко протянувший свои когтистые ветви с запада на восток. За спиной раздается дружное «Ох».

Я ступаю на почерневшую землю и разворачиваюсь лицом к людям. Дождавшись полного внимания, по очереди смотрю на каждого и предупреждаю:

– Привала не будет до самой ночи – нужно пользоваться возможностью пройти твердую землю как можно быстрее. С мягкой землей будет сложнее. Как только войдем в лес, говорим шепотом, любой громкий звук привлечет летающих когтезубов. Идем быстро, но тихо, запомнили? Привал не больше пяти минут, коснитесь моего плеча, когда станет невмоготу. Ночь проведем в месте перед самой мягкой землей, если успеем добраться. Готовьтесь мерзнуть – ночи в Топях холодные, а огонь разжигать нельзя. Итак, всем все ясно?

Элар переглядывается с каждым из своего отряда и отвечает за всех: