– Я не Де Кольбер. Я вообще не знаю, кто я. Ребенком, моя настоящая мать отдала меня на попечение церкви, а Де Кольберы как раз искали преемника для наследования власти, их родные дети давно погибли в этой войне. Иштван и Хадринн забрали меня к себе, за что я безмерно благодарен им, но самозванец внутри порой кричит слишком громко.

Порывисто произнесенная проповедь застигла девушку врасплох. Сердце больно билось о ребра, стянутые корсетом, на нетвердых ногах, не вполне отдавая себе отчет в действиях, Элайн подошла ближе к мужчине, положив руку ему на грудь, чувствуя под ладонью слабые импульсы, опровергающие очередной миф о вампирах.

– Даже вырванное ветром растение может выжить, пустив корни в ином месте. Бог хочет, чтобы место его было здесь, он любит растение таким, каково оно есть, и желает ему лучшей доли. Растение еще не знает, что на прежнем месте прошел ураган, не оставляющий после себя ничего живого, тогда как на новом корни станут лишь крепче.

Пока Элайн говорила, Матэуш стоял с закрытыми глазами, убаюканный методичным постукиванием дождя о стекло и ласковым голосом гостьи. С последним словом взор его обратился к ведьме, дрожащие пальцы поднялись к лицу девушки, заправляя вьющуюся на конце прядь волос за ухо, даже не дотрагиваясь, но обдавая приятным холодом разгоряченную кожу. Мурашки пробежали по телу Элайн, затерявшись у самых скул. Она ловила его взгляд, в тот момент являющийся не чем иным, как посланцем зарождающейся любви. Так ей казалось, пока морок не оборвался.

Бокал, сжатый в другой руке мужчины, треснул и рассыпался на мириады осколков, украсив белоснежную рубашку багряным всполохом. Матэуш выбранился, стряхивая острые кусочки с одежды, умудрившись даже не порезаться. Внезапно всплывшее воспоминание о бесконечно повторяющемся сне, когда Элайн еще мирно жила в своем доме, заставило ее вскрикнуть.

Воспроизведенная сцена потерянного в толпе незнакомца с зелеными глазами и кровью на одежде выбила дух из тела. Задыхаясь, ведьма не могла оторвать испуганного взгляда от лица вампира, понимая, что это был Матэуш Де Кольбер и встреча с ним неслучайна. Но хорошо это на самом деле или же предзнаменование не сулило ничего доброго, – оставалось загадкой.

– Элайн, что случилось, вам плохо?

Подхватив опадающую на пол, словно лепесток увядающей розы, девушку, Матэуш взял ее на руки и усадил на ближайший диван, оставшись подле него на корточках, не обращая внимания на грязную влажную рубашку.

– Спасибо… Мне… Трудно дышать…

– Принести воды или же позвать Мишель и Джиневру?

– Нет-нет! Не нужно, иногда такое случается, скоро пройдет.

Ласковый взгляд блуждал по лицу ведьмы в поисках улучшения ее состояния, пока не наткнулся на синяки на шее, где теперь пульсировала жилка. Призрачная тень накрыла образ Матэуша, он поднялся, не зная, что ему делать дальше, чем помочь бедной девушке.

Прямо напротив дивана, на фронтальной стороне колонны, висело сотканное умелыми руками полотно, состоящее из вышитых крупных красных и зеленых листьев, образуя цельную картину пышной кроны неизвестного растения.

По центру полотна расположился самый крупный лист, отороченный золотой жесткой нитью, она же уходила вниз, ведя к листьям поменьше, на которых были изображены мелкие значки разных расцветок и форм. Элайн старалась дышать как можно глубже, чтобы успокоить панический удар, так внезапно сковавший все тело, обращая внимание на то, к чему прикован взор вампира. Стоит ли прямо сейчас сказать ему о том, что видела она во сне, или же поговорить для начала с тетушками? Не сочтет ли он ее откровения очередной выдумкой, попыткой манипуляции? Возможно, было бы разумно впервые воспользоваться услугами ясновидящих, ведь жизнь с ответами не спешила, а вопросы нарастали быстрее снежного кома.