– А-ам!

Она испуганно взвизгнула и, вскочив, отпрыгнула в сторону. Её спутник, наоборот, быстро подбежал ко мне с угрожающим выкриком:

– Куда лезешь, ты, кусок дерьма!

Он вдруг выхватил из-за пояса широкий рыбацкий нож и махнул им слева направо передо мной:

– Не про тебя девчонка! Сечёшь, тухлятина?

– Секу, а ты в неё втрескался, что ли?

Доли секунды, пока парень терялся с ответом, мне хватило, чтобы перехватить уведённый на излёт кулак с лезвием и, ломая агрессору кисть, посадить его на корточки рядом с собой. Раздался дикий вопль девчонки. Нож выпал сам, его неприветливый хозяин сжал зубы, но не произнёс ни звука. А боль была адская, это я знал по себе.

– Нельзя так с гостями, понимаешь?

Не выпуская уже обессиленной руки, я дважды хорошенько ткнул кроссовкой в неприкрытый живот наглеца, и слегка повернул его беспомощную ладонь. Тело податливо и беззвучно завалилось на сторону.

– Молодец! Хорошо держишься, – похвалил я его и поднял глаза – амбар был пуст. Крикунья побежала за взрослыми.

Ну всё, сейчас начнётся! Я подхватил нож и выскочил наружу, готовый либо бежать либо отбиваться, вспоминая наставления Джошуа, мастера по рукопашным схваткам. Хотя от пуль не помогут никакие телодвижения. Но было относительно тихо. Я покрутился по широкому рыбачьему «патио», наполовину скрытому тенью развесистого агвиата, то и дело спотыкаясь за бросающегося под ноги здоровенного каплуна, который с бешенством отстаивал свой гарем.

– Отстань, – крикнул я ему. – Вы тут свихнулись все, что ли? Ваши женщины меня не интересуют.

За сараем вдруг послышались крики, кто-то мчался на подмогу юному грубияну. Раздумывать было некогда. Сунув нож за спину, я перемахнул через крепкий забор и сиганул прочь. Хотел бы я видеть вытянутые лица братьев-«лесорубов» – калека сбежал!

Скорым шагом и почти не заблудившись, два тупика в мастерских и новая свалка не в счёт, я за полчаса пересёк Омаровый остров по диагонали и похвалил сам себя. Встречные с безразличием поднимали прищуренные глаза из-под соломенных шляп и шли дальше, погружённые в свои заботы. До мальчишки-бездельника здесь никому не было дела.

Через апельсиновую рощицу я выбрался к крохотной бухточке. На узком песчаном берегу, заполненном мелкими судёнышками и сохнущими на шестах сетями, трудились аборигены. Их было немного, но моя попытка отплыть от берега на чужой лодке, обошлась бы мне дорого. Выжидать, стоя истуканом, было бесполезно. Приняв независимый вид и насвистывая незатейливый мотивчик макарены, я не спеша пошёл вдоль пляжа, нацелившись на копошащегося в отдалении маленького рыбака.

Худой, но до невозможности жилистый молодой креол колдовал над древним мотором и не заметил моего появления. Я, присев рядом с его донкой, лениво спросил:

– А на других островах есть что посмотреть?

Рыбак изучающе взглянул на меня и, не отрываясь от работы, усмехнулся:

– Турист?

– Из Санта-Ви… Мы ж на каникулах, решили вот прокатиться вдоль побережья, здесь побывать, – Мальчик-мажор из меня был никудышный, но туземец повеселел, слушая мою незатейливую байку. – Вот и приехали на свою голову. Бензонасос полетел к чёрту.

– Может, помочь?

– Нет, сами справимся. Да и помощники уже нашлись… Устал я от кампании, сам понимаешь. Сбежал от своих, надоели. Всю ночь гудели, а одна приятельница ну просто не отходила от меня. Представляешь себе?

– Да, вид у тебя помятый, амиго.

– Само собой. Ещё долго тут загорать будем. Так как насчёт достопримечательностей?

– Глухо!

– Ни скал, ни вулканов, ни водопадов?

– Говорю же!

– Три доллара по курсу гринго. Плачу на месте, – Моя левая нога, под которой были спрятаны банкноты, несогласно дёрнулась, но я знал, что делаю.