Ванцов кивнул.
– И что в этом удивительного?
– Как что? – удивилась Римма. – А разве вам не странно, что за все время нашего с ним общения, которое было, как вы можете догадаться, достаточно тесным, он ни разу не упомянул, что тоже родом из Тарасова?
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что здесь что-то произошло, – проговорила задумчиво Римма. – Что-то, чего он, как это ни странно звучит в применении к этой персоне, очень и очень стыдился!
Каллистратов лениво потянулся и взял трубку.
«Без Дины все-таки плохо, – подумал он. – Приходится совершать целый ряд бессмысленных и хаотичных движений…»
– Алло.
На другом конце провода молчали.
– Алло…
Каллистратов начал раздражаться:
– Перезвоните, вас не слышно.
– Profanum vulgus. – Тихий голос заставил Каллистратова вздрогнуть.
– Я…
Он перевел дух и закричал:
– Я вас не понимаю! Что вы…
– Одна птичка в силке, очередь за тобой!
Щелчок.
Трубку повесили.
Каллистратов вытер ладонью пот со лба и повторил:
– Профанум вульгус? Что это такое-то?
Но он был готов поклясться – когда-то очень давно он уже слышал именно этот голос, и произнес он именно эти слова!
Но кто? Где? Когда?
Он не мог найти ответа! Не потому, что у него никогда не было врагов, а потому, что их у Каллистратова было слишком много! И от этого было еще страшнее…
Глава 6
Туман начал рассеиваться. Солнцу удалось пробиться понемногу, отчего небо стало какого-то зловещего темно-серого оттенка.
Я шла по улице и решала – идти мне прямо к моей несравненной Дынде или все-таки заглянуть на место преступления в надежде застать там Ванцова и раскопать что-нибудь ценное.
Решающим обстоятельством послужило то, что улица Польская была прямо по дороге к дому Дынды, а именно там находился «объект», посему я все-таки поддалась искушению и остановилась перед огромным элитным домом с полукруглыми балкончиками. И задумалась.
В принципе я ничего, кроме времени, не теряю. Ситуация была аналогичной, один в один с Дындиной, как я уразумела. Кто знает, может быть, мне удастся найти подсказку?
Ну, а решающим фактором все-таки была возможность утереть нос этой гордячке Лизе, которую превозносили как самую талантливую в мире сыщицу! Прямо Пуаро в юбке! Все вообще почти забыли, что на белом свете есть и Саша Данич… Вроде бы я и не талантливая совсем и представляю из себя только слабую тень Лизы.
Последняя мысль показалась мне настолько обидной, что я резко повернулась и вошла в подъезд, который был сейчас открыт.
Как любит говорить моя мама, если у Саши есть возможность найти приключения на свою бедную головушку, она не преминет это сделать.
Я поднялась на пятый этаж и остановилась перед приоткрытой дверью, из-за которой раздавались два голоса: мужской и женский. Женский звучал взволнованно, я бы даже сказала, истерично, а мужской…
Этот голос я узнала сразу. Даже не голос – интонации… Такие занудные интонации были только у возлюбленного моего брата по несчастью – Лешеньки Ванцова.
Звонок в дверь.
Каллистратов вздрогнул. Медленно повернувшись в сторону двери, сделал шаг, но остановился.
В его глазах застыл страх.
Теперь все изменилось. Там, за дверью, притаилась смерть. Собственной персоной.
– Что мне делать, господи? – пробормотал Каллистратов, беспомощно озираясь в попытке найти средство защиты.
Господь молчал. Каллистратов не интересовал господа. Каллистратов интересовал только убийцу.
За что?
Это остатки его души кричали «за что», моля о пощаде. Разве не этот чертов мир заставляет нас предавать самих себя, опускаться все ниже и ниже – пока не упадешь лицом в грязь, но сначала – на колени, приняв его – мира – зловоние за зловоние собственной души, позволяя ему – миру – эту душу уничтожить…