Поднялась с кресла и, прихватив сумочку, направилась к выходу.

Сегодня мы провожали детей в лагерь. В здании оставались лишь малютки и выпускники.

На улице у крыльца собранные дети стояли и ждали автобуса. С минуту на минуту должен приехать.

– Вероника Ивановна, – обратился ко мне Костя, наклонившись. Боже, как же это приятно хотя бы иногда смотреть на кого-то снизу вверх, – я слышал, как воспитатели шептались, будто бы скоро придется искать новое место работы. Неужели детский дом закрывают?

– Нет, не закрывают. Но возможно нам придется переехать, – я впервые озвучила это вслух. Да, я почти сразу рассматривала этот вариант, даже пыталась найти подходящее помещение. Но в черте города его нет, а у детей здесь и кружки и секции. Да и помещения в ужасном состоянии, придется делать ремонт, а это значит урезать в чем-то детишек.

– Очень жаль, – вздохнул Костя.

Костик, лоб почти два метра, ему уже восемнадцать. Как месяц исполнилось. Ну а ведет себя как мальчишка - скромный, стеснительный и ужасно ласковый. Это бабушкино воспитание. С ней мальчик жил, пока бабушка не умерла, а других родственников нет. После выпуска из детдома он должен вернуться в квартиру, что ему от бабушки досталась. По льготам Костю в университет пристроили, все, он считай уже студент. Взрослый. Но я видела, что ему страшно. Страшно жить одному. Поэтому он и не спешит перебираться в квартиру, упрямо тусуется в здании, что, по его же словам, ему вторым домом стало. Мы долго думали, как помочь ему еще, парню нужно адаптироваться в большом мире. В общем, решили отправить его в лагерь как вожатого.

– Ничего справимся, – вздохнула. – Ты же, если что, поможешь?

– Конечно, – заулыбался парень.

– Мария Ивановна сказала, что ты сегодня опять ночевал у нас, – сказала я ему чуть строго. – Почему не дома, Кость?

– Мне там бабушка... в общем ночами снится, а днем мерещится. Ругает.

– За что?

– Говорит, прекрати искать отца.

– А ты ищешь? – нахмурилась я.

– Я фотографии нашел. Бабушка спрятала фотоальбом на антресоли. Мама моя давно умерла, ее звали Лиза, имя папы бабушка никогда не называла. Говорила, что он просто козел... простите, – парень осекся, как будто сказал слово похуже, – и на одной фотографии мама и мужчина постарше... в общем, трудно не заметить мое с ним сходство.

– Если нужно, то я могу тебе помочь, – произнесла я, – у меня есть один знакомый, найдёт кого угодно. Приноси фотографию.

Костя заулыбался:

– Спасибо. Как только вернусь, принесу.

– Только... – начала я ласковым тоном. – Ты же уже взрослый, Костя, и должен понимать, что если отец тебя раньше сам не нашел, то ему это может быть просто не нужно. Не строй иллюзий.

– Я понимаю, – с лёгкой грустью кивнул парень, – я просто хочу знать кто он. Встретился бы. А там... а там уже не важно.

9. Глава 8

Проводив автобус с детьми, я поехала на фирму.

Здесь дела шли неважно. Ну не сезон сейчас. Не нужны летом людям оборудования для учебных заведений, а так же верхняя одежда. И если первое еще продается, то со вторым сезон наступает осенью, во второй половине. Редко кто покупает сани летом.

Мы пытаемся выкручиваться. Ищем варианты. Подстраиваемся. На рынке нас знают, ценят. Но клиенты уже привыкли к старому ассортименту.

Пятница быстро сменилась субботой. Мы провели несколько совещаний, моя бедная голова пухла от кучи чужих идей и предложений. Да и судьба земли под детским домом не выходила из головы.

И вот уже суббота плавно перетекла в воскресенье.

Утром мне позвонил Денис. Сообщил во сколько за мной заедет. В обед Владислав Викторович прислал фотографию Казимирова. Н-да, лицо, мягко говоря, неприятное. Глубокие морщины на лбу говорили, что человек часто хмурится, недовольно хмурится. Чувствую, что характер у Казимирова тот еще. Но выбора у меня не было. Встреча состоится и я попытаюсь расположить мужчину к себе.