Миновав второй этаж, Марина спустилась вниз и, немного пройдя по знакомому уже коридору, наткнулась на две – одна возле другой – двери: к одной была прилеплена картинка с писающим мальчиком, к другой – со стоящей под душем девочкой. Это было именно то, что Марина искала. Побывав и за той дверью, и за другой и почувствовав себя в результате куда в большей степени человеком, Марина пошла дальше по коридору, решив заняться поисками той комнаты, где они были вчера – с роялем и камином. Ей почему-то казалось, что комната эта – что-то вроде здешнего клуба, а раз так, то именно там она, скорее всего, кого-нибудь найдет. Одиночество в незнакомом доме начало ее слегка тяготить.

Знакомую комнату она обнаружила довольно быстро, и там в самом деле кто-то был. Этот кто-то стоял у окна, спиной к Марине, и сквозь зубы насвистывал довольно сложный мотив. Услышав шаги, он обернулся, и Марина невольно зажмурилась. Она увидела лицо, исполненное такой нечеловеческой красоты, такой ангельской прелести, что у нее захватило дух.

Перед Мариной стоял юноша лет примерно одних с Валерьяном, но гораздо выше, в прекрасно сшитом костюме, в белой рубашке и при галстуке. Густые золотистые волосы ниспадали ему на плечи крупными локонами. Глаза были большие и синие, с поволокой. Полные, алые губы улыбались, демонстрируя безупречно белые зубы. На покрытых нежно-розовым румянцем щеках от улыбки обозначились ямочки. Само лицо было безупречной, благородно овальной, стало быть, формы. "О Б-же мой, – подумала Марина, – да таких красивых надо в клетке держать, в зоопарке. И как он только такой по улице ходит!"

– Здгавствуйте, – слегка грассируя, проговорил этот ангел. – Меня зовут Денис. А вы, вероятно, Марина.

– Ну… да, – с запинкой ответила Марина, еще не до конца пришедшая в себя и не совсем даже уверенная в правильности своего ответа. Голос у этого Дениса оказался тоже на уровне – низкий такой, бархатистый, богатый оттенками. Чем он, интересно, в жизни занимается – любовников на театре играет, что ли?

– Чаю или кофе? – все с той же светской интонацией осведомился Денис.

– Ко… кофе, пожалуй.

– Ну, что ж, тогда, пожалуй, стоит пгойти на кухню и поставить об этом в известность Женьку, она сегодня дежугит. Пойдем вместе, я тоже кофе хочу, а то ночью не спал почти – в два только сюда добрался, – неожиданно совершенно по-человечески заговорил Денис. И, не дав Марине опомниться, ухватил ее за рукав и потащил куда-то обратно по коридору, под лестницу.

Под лестницей оказалась еще одна, не замеченная раньше Мариной дверь. За ней была кухня – довольно большая, полная всяческих вкусных запахов. Там стоял стол – длинный-длинный, почти во всю кухню и плита – газовая, с четырьмя конфорками, под окном стоял маленький стеклянный столик на тех ногах.

Посреди длинного стола восседала крыса и грызла сухую корку. У плиты под окном хлопотала вчерашняя тоненькая девчушка с пергидрольным ежиком – она что-то энергично мешала в большой белой эмалированной кастрюле. На трех других конфорках тоже что-то бурлило и кипело. На стуле рядом с плитой сидела Ольга, держа на коленях Ничку, и увлеченно рассказывала о чем-то, а Женька молча кивала ей головой, основное свое внимание уделяя все же кастрюле.

– Женечка, здгавствуй, солнышко! – прокричал с порога Денис. – Все-все здгавствуйте, кого я еще не видел.

– Не ори, ребенка разбудишь, – зашипела на него Ольга.

– В этом возгасте, золотко мое, они еще ни на что не геагируют, это я тебе как вгач говогю.

– Будущий, – уточнила Ольга, дружески кивая Марине.

Про себя Марина сделала большие глаза: как, это чудо природы – врач? Пуская даже будущий, а то каким бы он еще мог быть в этом возрасте? Небось, на врача не один год учатся! Ну вообще – врач?! Вот бы никогда не подумала. Гинеколог, что ли?