Субъективная сторона видового уголовно-правового состава религиозного преступления предполагает прежде всего прямой умысел, который характеризуется тем, что лицо осознает, что посягает на религиозную свободу граждан, предвидит, что в результате этого посягательства возможно или неизбежно будут нарушены права и законные интересы граждан, в частности на жизнь и здоровье, вероисповедание, равноправие и т. п., и желает, чтобы эти последствия наступили. Некоторые авторы полагают возможным совершение религиозных преступлений и с косвенным умыслом.[104] Но это касается только материальных составов преступлений, безусловно предусмотренных ст. 136 и условно, относительно – ст. 357 УК РФ, в отношении же иных, трех формальных составов (из них одного усеченного) мнение единое – умысел только прямой. Но, во-первых, указанные авторы малочисленны и не столь авторитетны, хотя это и не аргумент в формальной логике. А во-вторых, немного забегая вперед, отметим, что субъективная сторона всех религиозных преступлений в УК РФ должна, по нашему мнению, включать указание на мотив религиозной ненависти или вражды, хотя сейчас и не включает.

Мотив видового уголовно-правового состава религиозного преступления четко обозначен только в преступлениях, которые лишь по указанию на мотив «религиозной ненависти или вражды» относятся к религиозным:

1) убийство (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

2) умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 111);

3) умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 112);

4) истязание (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ);

5) надругательство над телами умерших и местами их захоронения – 1 надругательство над а) телами умерших либо 2 уничтожение, 3 повреждение или 4 осквернение б) мест захоронения, в) надмогильных сооружений или г) кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ).

Кроме того, ст. 282 УК РФ включает указание на направленность действий на возбуждение религиозной вражды, что может быть расценено, как то, что мотив религиозной вражды является обязательным, во всяком случае для деяния по возбуждению ее.

Рассмотрим данный мотив подробнее. Э. Ф. Побегайло пишет, что это конкретный специальный мотив – побуждение религиозной ненависти и вражды, причем «этот мотив может сочетаться с другими побуждениями (месть, корысть, хулиганские мотивы), в то же время он должен среди них доминировать (курсив наш. – Авт.). Доминирующим побуждением здесь выступает нетерпимость к другой… религии, стремление виновного учинить физическую расправу над потерпевшим в связи с его… вероисповеданием и тем самым унизить честь и достоинство… определенной конфессии. Сюда же относится желание возбудить, спровоцировать… религиозную вражду или рознь (например, вызвать путем убийства обострение межконфессиональных отношений, массовые беспорядки и т. п.)».[105] Это может быть и месть виновному за вероотступничество или несогласие поддержать религиозную дискриминацию.[106] Вместе с тем, С. И. Никулин пишет, что и ритуальные убийства должны квалифицироваться как совершенные по этому мотиву.[107] Но это далеко не так, поскольку обычно ритуальное убийство вовсе не ассоциируется с мотивом религиозной ненависти или вражды, а лишь является исполнением обычного для, например, сатанистов ритуала, в частности обряда посвящения в секту. Никто из присутствующих не испытывает ненависти или вражды к потерпевшему, а относится к нему, к его жизни, как правило, безразлично. Тем не менее, действительно, ритуальное убийство представляет собой повышенную опасность для общества, так как ритуальное жертвоприношение, когда человеческая жизнь приравнивается к куриной или жизни другого животного, отражает психологию причинения зла всему живому и должна предупреждаться и пресекаться самым суровым наказанием. Поэтому