Надо, однако, понимать, что ряд наивных утверждений в сочинениях по криминологии был продиктован достаточно жесткими условиями, в которых находились их авторы. Без идеологических заклинаний было просто невозможно заниматься исследовательской деятельностью, а тем более публиковать ее результаты. Специалисты, стремящиеся хоть немного продвинуть науку, вынуждены были обставлять свои рассуждения идеологическими оговорками. Вплоть до 1986 г. криминология в нашей стране существовала в условиях отсутствия гласности, ибо статистика преступлений оставалась закрытой. И все же, несмотря на эти немалые трудности, ей удалось достигнуть некоторых результатов.

В 1963 г. в стране появилась организационная база для исследований – Всесоюзный институт по изучению причин преступности и разработке мер предупреждения преступлений (впоследствии переименован во Всесоюзный научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка). Кроме того, активизировалась исследовательская деятельность других научных учреждений, а также высших учебных заведений. С 1964 г. в юридических вузах начали преподавать курс криминологии. Систематически проводятся конференции и симпозиумы по вопросам преступности в разных городах страны.

При Ленинградском (ныне Санкт-Петербургском) государственном университете и при Всесоюзном институте возникли постоянно действующие теоретические семинары по криминологии. Стали вновь проводиться эмпирические исследования преступности и теоретическая разработка связанных с ней проблем. В 1961 г. вышла книга А. Б. Сахарова «О личности преступника и причинах преступности в СССР», в 1965 г. – работа А. А. Герцензона «Введение в советскую криминологию», за которыми последовало в 60–80-е годы большое количество монографий по важнейшим проблемам общей части криминологии.

2. Разработка теории феномена преступности, начатая в монографиях Н. Ф. Кузнецовой «Преступление и преступность» (М., 1969) и И. И. Карпеца «Проблема преступности» (М., 1969), постоянно находилась в центре внимания. Причем представления о преступности как о социальном явлении претерпели изменения в результате работы над этой проблемой ряда специалистов (С. В. Вицин, Я. И. Гилинский, И. И. Карпец, Э. Э. Раска, В. В. Орехов, Л. И. Спиридонов, А. В. Шахматов, Д. А. Шестаков и др.). Преодолевая механистический подход, криминология как будто склоняется к дюркгеймовской трактовке преступности как функции общества, понимает ее не как совокупность, а как систему взаимодействующих элементов. Проводится временной и пространственный анализ массы совершаемых в мире преступлений – преступного множества (М. М. Бабаев, С. С. Остроумов, В. В. Лунеев).

Фундаментально изучается проблема причин преступного поведения. В развитии этой проблемы значительную роль сыграли труды В. Н. Кудрявцева «Причинность в криминологии» (1968), «Причины правонарушений» (1976). Этот автор дал отечественной криминологии интеракционистскую модель, которая объясняла преступления в качестве результата взаимодействия негативных свойств личности и конкретной жизненной ситуации. В. Н. Кудрявцев детально разработал представления о проявлении причин преступлений на разных уровнях: индивидуальном, малых социальных групп и общесоциальном. Он поддержал суждение П. П. Осипова о том, что на уровне общественного порядка сказываются объективные противоречия социалистического общества.[180] Мысль о том, что сущность причин массового преступного поведения в любом обществе независимо от его строя составляют социальные противоречия, многими учеными в настоящее время сформулирована вполне определенно (П. С. Дагель, Л. В. Кондратюк, П. П. Лебедев, В. А. Номоконов, Д. А. Шестаков и др.), но часть криминологов ее оспаривают, отодвигают социальные и экономические проблемы на задний план, отводя им второстепенную роль условий, способствующих преступлениям, утверждая, что специфические причины преступлений надо искать в сознании, в «чуждых господствующей в нашем обществе идеологии, мелкобуржуазных традициях, нравах, привычках и т. д.»