Но однажды всё разрешилось. Вернувшись из дома после каникул раньше времени и довольно рано утром – повезло с попуткой, – Зоя долго стучала в дверь родной комнаты, недоумевая, как можно так мертвецки спать. Подруга открыла, в халатике, растрёпанная, смущённо отступила. Зоя вошла, ворча, сбросила тяжеленные сидоры и вдруг увидела Игоря. Он очков тогда ещё не носил, глаза спрятать не за что – сидел, полуодетый, на стуле, уводил взгляд в сторону.

Зоя, оказывается, внутренне уже давно готовилась к этому сюрпризу. Быстренько скрутила себя, заставила обрадоваться.

– Вот так новости, ребята! Чего ж скрывались? Я ль вам не друг и не подруга? А ну – сумки потрошить, отметим событие.

Воспрянувший Игорь умылся, причесался и галопом поскакал в свою общагу за хранящимся в заначке коньяком. У девчонок отыскалась в запасах бутылочка шампанского. Нажарили-напарили закусок – стол удался. Зоя в шутку и от души кричала «горько!», молодожёны целовались не в шутку, а всерьёз. И, в свою очередь, лезли с поцелуями к Зое – хорошей подруге и отличному парню. А потом Зоя отправилась в гости на другой этаж, предупредив молодых, что через два часа вернётся. Те от восторга чуть не визжали. А у Зои и в самом деле легко было на сердце: конечно – какая ж она пара Игорю? Уже тогда она была пампушкой (ух как пожевать любила с детства!), Достоевского толком не знала и в вопросах секса понимала в духе своего пуританского деревенского воспитания.

К тому ж дружба их как бы заново вдохновилась, разгорелась вновь. Теперь всё определилось, недомолвки исчезли, натянутость пропала. Они по-прежнему проводили вечера втроём, только время от времени Зое приходилось, почувствовав момент, уходить в гости, в библиотеку или в кино, освобождая на время жилплощадь. А потом и вовсе стало получаться порой так, что Игорь оставался у них ночевать. Зоя быстренько делала вид, что уже заснула и, отвернувшись к стенке, с колотящимся сердцем старалась не слышать, как напротив, через стол, Игорь с Ариной шушукаются, возюкаются, поскрипывают пружинами, приглушённо дышат и сладострастно пристанывают.

Опять вроде бы всё устоялось, потекло размеренно и в какой-то мере однообразно, но ведь не может так продолжаться вечно? Зоя как-то не выдержала, спросила, оставшись наедине с Ариной: когда, мол, решили свадьбу-то настоящую играть?

– Не надо спешить, – отмахнулась было Арина, но Зоя не отстала.

Она считала себя вправе интересоваться по статусу старшей подруги. Тогда Арина и раскрыла карты.

– Не надо бы об этом… Но ты знаешь, сколько наш Игорёша получает? Сто сорок рубликов. Плюс премиальные к красным дням по двадцатке.

– Ну и что? А сама ты сколько в сельской школе зарабатывать будешь?

– То-то и оно. А ты знаешь, подруга, когда ему квартиру обещают? К 2000-му году. Лично Леонид Ильич обещал – как и каждому советскому человеку.

– Ты что-то не о том, Арина, – неуверенно возразила Зоя. – У вас же любовь!

– Не надо, не надо! Да, у нас любовь. Она, как известно, приходит и уходит, а жизнь продолжается до самой смерти. И прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно… Аксиома.

Игорь же держал себя жених женихом. Он и при ней, при Зое, то и дело заводил разговоры-мечтания о будущей семейной жизни с Ариной. У Зои сердце разрывалось на него глядючи, и вместе с тем – вот странности, – она предчувствовала, что в душе обрадуется, если у них произойдёт разрыв-развод. Зоя ругала себя, порицала за такие низменные мысли.

Нагрянуло лето. Отшумела сессия. Подруги разъехались по пенатам. А когда осенью съехались, всё уже определилось. Игорь, против ожидания, не заявился на встречины, а подруженька Арина поведала ошеломлённой Зое о своей скорой свадьбе, но не с Игорем, отнюдь нет. Оказывается, он приезжал к Арине домой как бы официально свататься, но вместо сватовства напоролся на решительное и окончательное объяснение. Арина заявила, что всё случившееся между ними лишь милые шуточки-шалости, у неё роман с другим человеком и дело к свадьбе. Как вёл-держал себя Игорь в той уничижительной для любого мужика ситуации, Арина не расписывала. Лишь призналась, что ей стало до невозможности жаль его, и она устроила прощальную ночь – наобнимала, исцеловала напоследок отставного возлюбленного.