Фолок снял с себя всю одежду, чтобы не мочить её, и голым бросился в воду. Вода оказалась словно густой воздух. Человек не может плавать в воздухе – он упадёт. Так и тут – Фолок едва держался на поверхности. Будь она ещё чуть более разреженной – Фолок бы сразу утонул. И тут его осенила страшная мысль: «Это не вода!»

И правда, вода куда плотнее. И потом, вода не светится сама по себе. Присмотревшись, Фолок заметил в воде какие-то мелькающие тени. Словно гигантские мурены кишели на дне этого озера. Ослабевший Фолок понял, что пора пересмотреть кодекс чести. Проще говоря, нужно убираться отсюда. Он повернулся к берегу, от которого едва успел отплыть, – и с ужасом обнаружил, что от берега его отделяют метров тридцать. Соответственно, плыть до острова получалось ближе, чем к берегу, а силы были уже на исходе. Выход оставался один: добраться до острова, отдышаться и плыть обратно.

С превеликим трудом он добрался до острова и почувствовал, что его тело мокрое не от наполнявшей озеро жидкости, а от пота. Он очень устал и расслабленно вытянулся на влажной земле острова. Зато она была твёрдой. Туман над поверхностью усиливался. Берег теперь был едва различим, что усложняло задачу доплыть до него. Фолок мог взять курс по кривой, а по такой разреженной воде и по прямой-то проплыть было почти невозможно. А туман стал уже настолько плотным и густым, что линия берега пропала вовсе. Фолок остался в странном мире, состоящем из маленького острова и сероватой полосы светлого тумана, который светился, потому что был из той же субстанции, что и в озере.

Фолок смотрел на стену тумана и чувствовал себя полностью беззащитным. Он не мог ничего сделать. Он даже не удивился бы, если бы вся вода превратилась в туман, по которому вовсе нельзя плыть. Но и дно озера явно готовило много сюрпризов. И тут в голову Фолока закралась страшная мысль: он понял, что уже никогда не выберется с острова. Никогда.

Фолока охватило странное чувство. Он был опустошён, потому что теперь ему уже было абсолютно нечего терять. Он словно обнулил все ставки. Даже всепоглощающая тревога отступила куда-то на задворки его разума. Фолок плавно встал и решил осмотреть остров. Тут и правда росли два дерева, которых Фолок раньше никогда не видел. Человек, который бывал в тёплых местах, узнал бы в них низкие пальмы. Сам остров был покрыт рыжеватым песком. Фолок взял в руки горсть песка и развеял его. Это был самый обычный песок.

Оставалось осмотреть беседку и плиту. Фолок подсознательно чувствовал: это будет последним, что он сделает в своей жизни. Но это также было единственным, что ему оставалось. Он понял, что с ним на чувственном уровне разговаривает Закон, призывая успокоиться и не волноваться перед неизбежным.

Фолок окинул взглядом беседку. Она отливала жилистым мрамором и представляла собой конструкцию из четырёх столбов, на которых держался мраморный круг вместо крыши. А в центре была плита. Фолок понимал, что теперь всё, что он может, – только осмотреть плиту. Нужно только опустить глаза и посмотреть. Однако это было страшно.

– Лучше я буду смотреть вверх, налево, направо, вперёд и назад, чем вниз, – проговорил он. Но непреодолимое желание тянуло его посмотреть вниз, на плиту.

Однако Фолок вместо этого подошёл к воде, а вернее, к стене пара. Затем он нагнулся и пощупал воду. Она оказалась ещё более рассеянной, словно густой пар. И она была до жути холодной. Это точно была не вода. Вода давно превратилась бы в лёд. Никогда Фолок не ощущал такого холода. В испуге он выдернул руку из воды и посмотрел на свои посиневшие пальцы, которыми даже не мог пошевелить. Фолок обхватил руку другой рукой, чтобы согреть её. Замёрзшая рука не почувствовала тепла, а вот другая ощутила пронзающий холод и тоже начала синеть.