– На моей памяти было пару раз, – ответил Стас.

– Честно говоря, не самая приятная работёнка, – вмешался в разговор коренастый мужчина с вострыми тёмными глазами и цепким взглядом.

Лицо его и череп были гладко выбриты. До блеска, в прямом смысле слова. Бритый череп сверкал, как яйцо, в свете неоновых ламп.

– Одна с ними морока. По мне, так даже свиней перевозить лучше, – скривился он недовольно.

– Свиньи визжат и смердят, –фыркнул его товарищ.

Взгляд его Инге не понравился. Раздевающий, оценивающий, наглый. И улыбка такая же. В отличие от своего лысого соседа, этот был кудрявый. Настолько, что даже коротко состриженные волосы норовили сделать пружинку у виска. Цвета они были пепельного. И сам он был весь какой-то словно пеплом присыпанный. И при этом – дерзкий.

«Искатель приключений», – резюмировала про себя Инга.

– Будто бы люди смердят или визжат меньше? – снова скривился лысый. – По мне, так дерьма от них больше, при любом раскладе.

– Не мог бы ты…

– Не выражаться при дамах? Ну, это никакие не дамы. Это наши «боевые товарищи». Или я ошибаюсь?

Взгляд его с Агаты перешёл на Ингу, и она почувствовала себя так, словно он этим взглядом на её лице червей давил.

– А к тому же это вовсе не выражение, а констатация факта. По мне так лучше за контрабандистами мотаться, чем доставлять колонистов на эти хреновы планеты. Забросят людей в такие места, что в заднице у Люцифера краше. Хотя, наше дело маленькое. Мы-то, что? Доставили и – мерси. Но порой такого насмотришься, что кошмары потом всю жизнь снятся.

– Не пугай девчонок, Макс.

– Типа, пусть потом сюрприз будет? Вместо розовых пони и белых принцев всякая космическая шваль и гниль явится.

– Не слушайте его. Он просто ворчун и маразматик, – подмигнул им «серый». – Конечно, лучше доставлять грузы на станции, это самая спокойная работа. Но иногда приходится и напрячься.

– Кто вы? – спросила Инга у молодого человека.

– Можешь звать меня Николаем. Так, кажется, Николас по-русски? Я тоже из службы безопасности. Как и ты. И Макс. Можно сказать, мы друзья по несчастью.

– Вы здесь по распределению?

Парень усмехнулся. Что-то в нём заставляло Ингу напрягаться. Хотя он старался выглядеть дружелюбно, но в его расслабленной позе, в том, как он держался, была видна не просто военная выправка. В нём было что-то неправильное.

– Я наёмник. В службе безопасности те, кто приходит по распределению, надолго не задерживаются.

– Почему?

– Потому, тупая ты задница, – прорычал лысый Макс, – что новобранцы без боевых навыков дохнут в первой же серьёзной стычке. Не всем везёт быть племянницами Первого офицера.

– Полегче, приятель, – бросил предупреждающий взгляд Николай-Николас.

– Или – что?

– Или вас лишат алкоголя, мальчики, с первых же дней полёта.

Между столиками остановилась высокая, статная, дородная дама, упирая руки в боки. Цвет волос у неё был явно крашенный. При чём в вульгарно-рыжий цвет. Черты лица крупные, но правильные. И при всех своих изъянах она как-то сразу располагала к себе.

– Это моя территория и я никому не позволю нарушать правила. Девочки, я – Саломея. Шеф-повар и главная мамочка на корабле. Если эти петухи станут вам докучать – только дайте знать. Я любого укротить могу, – заявила она грозно. – И знаете – почему? Потому, что не родился ещё на свет тот мужчина, что не любит сладко покушать. А сладко покушать без Саломеи ни у кого здесь не получится!

Улыбка, осветившая её лицо, была яркой и зажигательной, как лампочка.

Помимо воли губы улыбались в ответ.

––Я присяду, если никто не против?

Против оказаться никто не отважился. Воистину, сердце мужчины живёт в его желудке.