Вы не пробовали в жару весь день свеклу или картофель полоть, с утра не поевши? А вы попробуйте, попробуйте, и снизойдет на вас озарение, что тяпкой честно махать – это не мячик лениво попинывать и не клюшкой, за бюджетные деньги купленной, пошло помахивать, брачующемуся павиану подражая. Вот где истинный труд праведный, а не в ворота мячик несчастный пинать явным сатаноидам, потерявшим облик человеческий, с харями размалеванными, на потеху.

Шло время, нечестивые амбиции мачехи неудержимо росли. Мало уже было ей быть просто «матушкой и нашей благодетельницей». Все чаще кричала, ставшая на наших натуральных харчах похожей на откормленную гусыню, Наташа:

– Хочу стать столбовой дворянкой! Или кем-то наподобие. Наш род Краснополевых имеет давние славные традиции! Мы достойны занять место в одном ряду с величайшими людьми России!

– Конечно, достойны, милая, – соглашался папаша. – Если не мы, то кто же? Нас тут все знают! Нас тут все боятся! Тут все вокруг наше!

– Этого мало!

– При царе крестьянам кашу давали каждый день, – вдруг встрял Пашка.

– Как говорится, заполучи фашист гранату! – немедленно отреагировал почерпнутым у супруги выражением папенька, стремительно щелкая сына по лбу деревянной ложкой. – Кашу ему подавай! Зажрался совсем. Жри картоху ирод, пока есть что есть.

– Ты что, подлец, думал, что будешь кулебяки тут жрать? Вон из-за стола, неблагодарное ничтожество! – отреагировала Наташа. – Витя, никакой культуры в твоих детях нет. Видно, что мать не уделяла их воспитанию никакого внимания. Так что хорошо подумай, нужны ли будущему дворянину такие дети.

– Я подумаю, милая.

– И посмотри, как они зажрались. Картошка уже им не влипает в рыло. Рожна им надо!

Ничему великий русский поэт Пушкин Александр Сергеевич глупых людей не учит. Запамятовала, видать, чем впавшая в амбицию старуха закончила, не сумев обуздать свои непомерные желания. Не снилось ей корыто разрушенное. Хотя и про старуху-процентщицу у Достоевского тоже не мешало бы ей вспомнить.

Дед наш, пасечник Шурик32, приезжавший с ульями на гречиху, имел сына ученого. Неудачно как-то я выразился. Не «имел сына ученого», а сын у него был учёным, историком, и был вхож в архивы разного уровня. Историю нашего рода раскопал до XV века. Вот этому ученому сыну было поручено найти корни и мачехиного рода и нарисовать генеалогическое древо. Не смотря на то, что прикатила эта «семейка Адамсов» аж из Казахстана.

– Ты, Серег, уж постарайся там. Мы в долгу не останемся. Навозу там надо будет кому или еще что, так обращайся, – щедро сулил в телефонную трубку папенька. – Главное, чтобы корни дворянскими были. Ну, ты понимаешь сам.

Окрыленная перспективами будущая дворянка, Леника, пытающегося открыть глаза брату, стала изживать.

– Вить, у тебя дети голодные ходят, – говорил Леник. – А Наташа твоя больно ушлая – при плите все время и сама сыта и дочку покормит.

– Да чем она там покормит?

– Как чем? Придушит индюка да сготовит. Не дохнут еще индюки то?

– Индюки, – папаша задумчиво почесал лысину. – Несколько штук сдохло, но это же от естественных причин! При чем тут Наташа?

– Голод тому причина.

– Съели и съели. И на здоровье. Они же не обязаны тут голодные сидеть.

– А дети обязаны голодными сидеть?

– Они у нас привыкшие.

– Вить, у тебя свои дети босые ходят, а у Насти шесть пар босоножек.

– Ей Светка старые отдала, – отмахивался беспечный Виктор. – Себе новые купила, а Насте старые.

– Какие старые? Что ты городишь? Они же только появились еще.

– Это у нас только появились, а в Москве уже не модные, – науськанный любимой супругой плешивец твердо стоял на своем. – В Москве мода быстро меняется, это мы в провинции прозябаем.