Тут последует небольшое лирическое отступление, весьма полезное для тех, кто еще не читал сборник «Наследники Мишки Квакина. Том I». Лариска была дочкой старшей сестры папеньки, обделенной ковром, Нины. Истинное «дитя асфальта», на полгода старше меня, Лариска имела привычку проводить лето у нас. Хотя это не спасло её от ряда дурных привычек и аморальных поступков позднее ею совершенных. Видимо, слишком кратким было погружение в простую чистоту строгой деревенской культуры. Не могло лето, проведенное с нами, выбить из человека всю неисчерпаемую внутреннюю гниль, обусловленную проживанием в городе. Да и гнилостное безумие новоиспеченной родственницы Наташи, с которым поневоле соприкоснулась Лариска, тоже заметно отравило ее жизнь.

Жизнь в провинциальном городе, где нет метро, не сахар. Тем более в общежитии карандашной фабрики, с общей кухней и одним туалетом и умывальником на весь этаж. У них там было две с половиной комнаты. То есть комната ее с матерью и комната покойного отца – Васи, с которым тетя Нина разошлась. Комнаты были расположены напротив друг друга, в конце коридора, поэтому они выгородили пространство между комнат и поставили дверь. Там стол обеденный и холодильник. Получилось типа импровизированной столовой по-советски. Почему-то это помещение они называли, прошу прощения, «курхуятником». А перед этой дверью, с внешней стороны коридора, стоял большой и тяжелый деревянный ящик с двумя навесными замками для хранения картофеля.

Однажды Лариска прислала письмо такого содержания: «Хотела прислать вам две жвачки, но их украли. Поэтому присылаю вам вкладыши от них». Там они и жили, плетя многоходовые интриги против соседей и пытаясь защититься от ответных ударов. Вот сестра к нам и приезжала морально отдыхать от гнетущей атмосферы коммуналки, в которой даже живучие тараканы становились лишь хрустящими трупиками под ногами людей, вынужденных сожительствовать в этих условиях. У нас хоть в суп не плевали, во всяком случае, до появления мачехи никто в этом замечен не был. Да и супа у нас, как правило, не варили.

Когда Лариска подросла, то приезжая в деревню, крутила беспутные романы с местными «парубками», ходила на дискотеки в клуб. Была она особой ветреной, а тетя Нина держала дочку в «ежовых рукавицах». Даже ее последний бывший муж25 и тот познакомился с ней у нас в деревне на дискотеке. Впрочем, об этом речь пойдет позже. Не будем забегать вперед.

Расчетливая экономистка Наташа, которой самое место было не в деревне, а на Гайдаровском форуме, вооружившись украденным из бухгалтерии калькулятором, подсчитала, что нам дорого обходится прокорм и проживание Лариски в течение всего лета.

– МилАй, мы не можем себе этого позволить. Это слишком обременительно. Нам еще Толика с Женькой надо где-то селить. Тут и так не протолкнешься в вашей халупе.

– Наташ, но это же племянница… Нинка обидится, да и мать будет недовольна.

– Вот и пускай к бабке ездит в деревню, помогает по хозяйству. Нечего тут жопой крутить.

– Как-то не поймут…

– А что я должна сказать Лене? Что на фоне этого «щедрого жеста» дяди Вити не хватает места для племянника и племянницы, Толика и Женьки? Да? Дети весь год живут на крайнем севере, а ты хочешь их и лета лишить?

– Кто? Я? Да пускай приезжают на здоровье! Я же только за!

Два растущих северных организма опустошали запасы съестного подобно лесному верховому пожару. Даже двум пожарам подобно. Воистину, говорю я вам, поедали немыслимое количество харчей. В Мурманске – городе северном, такого харча не было.

Отец у Толика с Женькой на удивление нормальным человеком оказался. Особенно на фоне всего этого не святого вертепа. Александром звали. Он на подводной лодке тогда служил, но планировал вскоре выйти на пенсию и пойти служить в ФАПСИ. Были у него на эту тему какие-то предварительные договоренности. Сам белорус, может, поэтому и нормальный был? Но вероломная родственница Наташа его сильно не любила и постоянно старалась какую-нибудь пакость и/или подлость подстроить, когда он у нас бывал. Часто слабительное ему в порцию подсыпала, пытаясь поносом извести человека. А потом говорила, что это у него от воды нашей такое сильное расстройство желудка. Врожденная подлость никогда из человека не уходит. Только после смерти и очистительного адского пламени. Кстати, когда сестра её – Светка в Москве умерла