– Витя, не спеши с новой бабушкой. Вдруг я не понравлюсь детям, и никакой новой бабушки не будет.

– Ну что ты говоришь! Понравишься! – показал два больших пальца папаша. – Это я тебе гарантирую. МладшОй, приволоки вилки из кухни. Да выбери одинаковые, как полагается. СтаршОй, не будь жадиной, как говорится, телятиной! Тащи вино! Вино для дам первый напиток, – победно сказал отец, – лучше любого Бурдо.

– Бордо, – поправила Наташа.

– А, – отмахнулся, – какая разница? Что одно бурда французская, что другое.

– Ничего я не жадина, – достал из дивана бутылку, в которой когда-то плескалось дешевое молдавское вино, из машины, слетевшей с трассы возле нашей школы и быстро нами разграбленной.

– Вы еще и вино делаете? – умилилась Наташа. – Какие чудесные дети! Просто клад, а не дети!

– Один раз даже пломбир делали, пломбирщики хреновы, – отец налил себе водки, гостье вина, – но Валька их чуть не убила4, ха-ха-ха, – громко, словно спятивший от одиночества домовой, захохотал.

– Эскимо, – насупился Пашка, – оно на палочке было.

– Какие умницы! – Наташа подперла щеку рукой.

– Ты пей, Наташа. За нас!

Он выпил.

– На сидр немного похоже, – осторожно отпила Наташа.

– Да что сидр? Сидр это тьфу, скажу я тебе ты видела, какой у нас сад? – широко развел руки.

– Не успела еще, – кокетливо улыбнулась.

– Ладно, как в туалет пойдешь, так оценишь. Вокруг яблони в снегу. И это все наше, наше все.

– У вас туалет на улице? – насторожилась Наташа.

– Да, за сеновалом. Это вино как раз из яблок яблоньки, что возле туалета растет. Ничего, весной увидишь, как тут все цветет и пахнет, – сказал мечтательно. – Тут такой сад, что Чехов бы помер от зависти, если бы увидел. Впрочем, – наполнил свой стакан и налил гостье, – он и так помер, поэтому давай выпьем. За нас!

Чокнулись, папаша проглотил одним махом, гостья, покосившись на нас, тоже мужественно выпила.

– Я тоже помогаю! – решил похвалить себя Пашка, и по привычке хотел скользнуть под обеденный стол, но был остановлен грозным взглядом отца.

– Садись как нормальный человек. Нечего под столами ныкаться – не при маме чай живем! Ныне времена другие… консенсус, можно сказать.

– А что, при маме ребенок под столом сидел? – заинтересовалась городская.

– Да, прятался под столом и подслушивал, уродец малолетний, – ласково потрепал Пашку по всклокоченным волосам отец. – Боялся чужих людей, карандух очкастый.

– Наркоманы могут меня украсть, – подтвердил Пашка. – Ма… бабушка всегда предупреждала.

– Какой ужас!

Мы сели за стол и начали понемногу общаться. В ходе этого ознакомительного разговора Наташа ловко пыталась влезть к нам в души и все нахваливала, как мы отлично живем без матери.

– Какой у вас тут порядок! Какие вы чистые и ухоженные! Я думала, вы тут как махновцы живете, а вы вон как.

– Эт верно! – самодовольно подтвердил отец. – У нас завсегда порядок в доме. У нас национал-социал и железная дисциплина, как в прусской армии: чашка, плошка, домашняя кошка. Я тут как Си-Си Кепвелл у них.

– И тараканы подохли, – вновь подал голос Пашка, украдкой утаскивая с тарелки какое-то лакомство.

– У вас были тараканы? Какой ужас! – всплеснула руками, едва не ткнув вилкой Пашке в щеку, Наташа.

– При Вальке были, – поспешил внести уточнение папенька. – Я ей, сколько говорил – избавься от тараканов, но ей все не до хозяйства было.

– Не повезло детям с матерью, – вновь вздохнула она.

– Тетя Наташа у вас астма? – поинтересовался Пашка.

– С чего ты взял?

– Просто вы постоянно вздыхаете как-то тяжело. У тети Нины Свечкиной астма, так она так же вздыхает.

– Это сестра моя старшая. Она в городе живет. А дочка ее, Лариска, они с Владом одногодки, к нам на лето приезжает жить.