– Молодец, Писание читаешь, – похвалил Леник.

– Так где же обормот? – продолжал гнуть свое отец, цитаты не понявший.

– Тут я, – раздался приглушенный голос и из-под стола вынырнул Пашка.

– Ты что там делаешь? – вызверился отец. – Сказал же, чтобы больше под столом ноги твоей не было!

– Собаки залаяли, а потом кто-то в дверь позвонил, – разъяснил Пашка. – Я подумал, что это наркоманы…

– Тяжело пришлось детям с матерью, – лицемерно вздохнула Наташа.

– А вы ее знали? – невзначай поинтересовался Леник.

– Я? – почему-то посмотрела на рога. – Я нет.

– Вы же Витьку небось и до этого видели в цеху?

– Видела, – начала юлить Наташа, – но близко не знала.

– Странно как-то.

– Экий ты братец, моветонщик. А у нас же происшествие, – поспешил влезть папенька, – бюст Ленина украли в конторе.

– Кому он понадобился?

– А вот кому-то понадобился.

– Бронзовый? На металл унесли.

– Нет, гипсовый.

– Странно.

Все задумались над превратностями краж бюстов. В тишине папаша намазал третий бутерброд и вновь приступил к поглощению продуктов.

– Порой просто удивительно, какие гармоничные люди встречаются в природе, – нарушила тишину Наташа.

– Например? – первомайским кумачом расцвел отец.

– Вот я такая… – огладила себя по бокам.

– Хм… – едва не подавился папаша куском бутерброда.

Первые два месяца, пока проводила рекогносцировку, без официальной регистрации брака, коварная мачеха талантливо изображала любовь к будущему супругу и заботу о нас. Обещала нам ни в чем не отказывать. Расписала будущую совместную жизнь такими яркими красками, такие манящие перспективы перед нами обрисовала, что хоть стой, а хоть ложись и сразу помирай в благости неимоверной.

Под конец весны уехала назад в уездный город Смальцо, дав время подумать.

– Ну и как вам тетя Наташа? – хитро щурясь, как кушающий суп из селедочных голов дедушка Ленин на картинках в детских книжках, вопросил папенька. – Ну что, оппортунисты мелкие?..

– Мы не портунисты, – пробурчал Пашка.

– Батьке виднее, кто вы. Хотите, чтобы она с нами жила?

– Хочу! – радостно заявил Пашка, которого Наташа холила как кобелька элитной породы перед вязкой.

– А ты чего молчишь, Влад? – папаша грозно свел брови и собрал внушительными складками лысину.

– А что говорить? Или мое мнение что-то поменяет?

– Поменяет или не поменяет – не важно. Но, на фоне того, что наша страна стремится к демократии, мне надо знать и твое мнение. Мы с Пашкой «за». Ты?

– Сомнительная она какая-то. Ничего плохого конкретно сказать про нее не могу, но какое-то предчувствие нехорошее.

– Ты весь в мать! Тоже какие-то предчувствия, какая-то интуиция! Помнишь, как она кричала, что след будем ее искать. И что? Ищем? Паша, ты ищешь?

– Кто? Я? Я – нет! – поспешил откреститься Пашка, весьма напомнив библейского Петра. – Я вообще ее забыл уже!

– А кто тогда ищет? Ты Влад?

– Да нет вроде…

– Что ты как-то виляешь все! Склизкий ты какой-то, как комлевой линь из-под коряги. Ничего определенного. Все сомнения какие-то, предчувствия. Не хватает в тебе этого самого, как его, – с хрустом прищелкнул пальцами, – материализьму. Что тебя в тете Наташе конкретно не устраивает?

– Пока вроде как все устраивает, но что-то в ней все равно не то…

– Вы уже взрослые, и должны понимать, что мужику трудно без женщины, поэтому поставим вопрос ребром. Значит двое «за», один воздержался. Как видим, большинством голосов победила тетя Наташа. Послезавтра поеду и привезу ее. Все будет хорошо!

– Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе, – процитировал я классика.

– Вот опять, здорово живешь! Опять сомнения! Ты батьке верь, батька никогда не обманет!