–Сюда иди, падла – крикнул Колян и попер на Парамона. Женька коротко ткнул его кулаком в скулу. Местные заорали и кинулись на нас…

Последнее, что я услышал, прежде чем встретить первого местного бляхой ремня, был всплеск воды где-то сзади и внизу.

Это Печенег все-таки прыгнул в воду, спасаясь от местных…

…Через полчаса мы сидели на теплом песке на берегу Волги. Наши формы были изрядно измяты, гюйс Чичи вообще был сорван с мясом. На лицах наливались синяки. Я сплевывал кровь из разбитой губы и морщился. Костяшки обеих рук были разбиты и похоже, я выбил мизинец. Бойцом я был не очень хорошим – правда, руки были сильные, спасибо спорту, которым занимался я с шестого класса. И хоть санный спорт – не бокс или дзюдо, но попробуйте, побегайте с 16-ти килограммовыми санями в гору раз 10-16 за тренировку… Вот то-то… . И досталось местным от меня тоже неплохо…

Печенег сидел в одних трусах и сушил форму, разложив ее на камнях.

–Да на фиг вы с ними связались? – говорил он, вытягивая тонкую шею – Их же больше было!

– Ну наваляли же – Скорик аккуратно трогал пальцами разбитый нос – А не законили. А ты сейчас будешь болотом вонять. Как жаба.

Чича сидел на песке и с сожалением разглядывал порванный гюйс.

– Серега, а ты чего сбежал-то? – спросил он у Печенега – Сам же в занозу полез…

– Я же вам сказал, чтоб прыгали – Печенег сверкнул глазами.

Мы молча сидели на песке и точно знали, что никому ничего Печенег не говорил, прежде чем прыгнуть в воду.

В 16 лет мир воспринимается проще.

Поэтому мы и простили Печенега…

Простили, потому что в той драке мы победили…

Хотя, как выяснилось потом, в драках редко бывают победители. Очень редко.

Но это я узнал спустя много лет, а сегодня я был победителем… И поэтому со снисходительностью победителя простил Печенега, как простили его мои товарищи по победе…

…Вообще, рассказчик из меня никакой. Конечно, сразу нужно было предупредить, но если уж дочитали до этого места, то хочу предупредить, что вероятнее всего, буду прыгать с пятого на десятое, буду делать кучу отступлений и прочих непрофессиональных вещей. Потому что знаю, что рассказчик из меня никакой. А рассказать хочется много, а по возможности – все. Поэтому простите и терпите мою корявую манеру изложения. Или просто не читайте дальше.

Итак, это было в таком далеком 85-м. Как сейчас говорят – «в восьмидесятых годах прошлого века». Звучит… Мы жили все еще в лучшей в мире стране, у нас было счастливое детство и родители наши с уверенностью смотрели в светлое будущее. Мы тоже в него смотрели с уверенностью – но не потому, что партия вела нас к победе коммунизма, а просто потому что понятие будущего было для нас более абстрактным, чем моря на марсе. Про моря мы хотя бы читали. И картинки видели.

…В мореходку я решил ехать сам. Преодолевая сопротивление родителей и учителей. Директор школы, в прошлом военный моряк, даже вызвал меня на задушевную беседу, когда я после 8 класса решил забрать документы. Он пытался уговорить, суровый наш директор Сергей Тимофеевич, но я был упрям. Как баран. Как стадо баранов. Стадо баранов, вбетонированных в землю по брюхо.

Это было первое мое «взрослое» решение и я ужасно им гордился. И расставаться с ним я не хотел. Почему именно мореходка? Вот до сих пор не знаю…

Вообще, когда классная руководительница и директор стали меня уговаривать не бросать школу, я был очень удивлен. Бескрайне удивлен. Я думал, что они наоборот устроят по этому поводу праздник. Потому что учился я в принципе хорошо, а вот с дисциплиной у меня было очень не очень. Совсем не очень. Отвратительно, если быть точнее. Если в школе происходило что-то из ряда вон – неважно, драка, протечка водопровода, дождь с градом или отключение электричества, учителя были единодушны в ответе на вопрос «кто виноват». До сих пор помню, как однажды меня вызвали к директору после того, как в спортзале обрушилось баскетбольное кольцо. И только опрос свидетелей, подтвердивших, что в этот день я прогуливал школу, спас меня от расправы. Но и тогда Сергей Тимофеевич, похоже, не до конца поверил, что я мог упустить такой случай. Вот так…