Обычными жертвенными местами были камни, которые могли быть как жертвенником, так и собственно объектом поклонения. На камнях выкладывали пищу, другие дары или сжигали жертвенных животных. Особенно почитались крупные валуны, имевшие очертания человека или животного, а также камни-«следовики» и камни с естественными углублениями на внешней поверхности. Такие камни часто имели имена собственные. Культ камней у прибалтийских финнов, возможно, связан с распространенным у северных народов мифом о связи камней с появлением человека. По нему первая пара людей прыгала через камни, которые при этом превращались в их детей. У прибалтийских финнов известны и так называемые «идолы» – каменные антропоморфные статуи, хотя точно неизвестно, были ли они изображением богов, домовых или умерших предков (последнее зафиксировано у родственных эстам и ливам угро-финских народов Урала и Сибири).

Языческий пантеон эстов относит их язычество к формам «природной веры», то есть почитания и обожествления природных явлений. Основным отличием этой веры от книжных, монотеистических религий было не столько в многобожии, как часто считают, сколько в вере в сакральность (божественность) явного мира, любое проявление которого (природа, стихия, животный мир) могло стать проявлением Божества. Верховным божеством считался Jumala – божество неба. Но основным почитанием пользовался Бог-Громовержец Taara (Toro, Tarapit и т. п.). В культе этого божества, пожалуй, наиболее четко отразилось срединное положение эстов между скандинавским и балто-славянским мирами. Его имя схоже с именем скандинавского Тора, и возможно, было заимствовано у северных германцев еще в далекую эпоху вместе со строительством каменных курганов. Однако по своим функциям эстонский Таара ближе к балто-славянскому Перкуну-Перуну. Не зря другое из сохранившихся имен эстонского Громовержца – Персел. Он не только и не столько Бог войны, как у воинственных скандинавов, он управитель солнца, по-видимому, был хранителем пашен и подателем урожая. Известно и еще одно именование Тара – Укко, означавшее просто «дедушка». Такое обращение к Верховному Богу довольно распространено и у других народов. В нем почтительное обращение, связанное с почитанием старейших сочеталось с обычными запретами произношения вслух сакральных имен и языческими представлениями о несотворенном, а порожденном божественной силой мире. Поклонение Таара совершалось в священных рощах (дубравах), под звуки посвященного ему инструмента – Torapil, аналогичного волынке. По Хронике Генриха Латвийского известно, что у этого бога (в ней он назван Тарапита) было изображение – статуя, стоявшая на о. Сааремаа, которая была разрушена после покорения острова крестоносцами в 1228 г. Это единственное свидетельство о существовании у эстов статуй божеств. Хотя, быть может, на Сааремаа существовал единый культовый центр Таара, подобный балтской Ромове, и изображения было разрешено ставить только там. Отголоски почитания Таара сохранились в молитве эстонских крестьян, известной по источникам XVII века: «Дорогой Гром, мы жертвуем тебе рогатого быка и молим тебя о благополучии нашей пашни и нашего посева… Святой Гром, береги наши поля, чтобы они принесли добрый колос и доброе зерно»[8]. Как и положено порядочному языческому божеству, Таара имел семью и потомство, совместно с которым управлял миром. Среди них богиня Jutta – королева птиц. Известны и сыновья Укко – Kõu и его брат Pikker, также божества, связанные с громом и грозой.

А вот в почитании морской стихии эсты существенно отличались от восточных соседей. Море для населения побережья Балтики, и особенно для островной Эстонии, было одновременно и источником всех благ и богатств, и неизведанной грозной и опасной стихией, изначально чуждой человеческому миру. Потому Ahti, бог моря, богаче всех существ, но за богатый улов он требует себе в дань людей. Такие представления существовали практически у всех народов, тесно связанных с морем, так как разбушевавшаяся водная стихия действительно часто забирала людские жизни. Морское божество – единственное, кому достоверно приносились умилостивительные человеческие жертвы. Еще профессор В. Ф. Миллер видел в боге Ahti и финском эпическом герое и покровителе песен Ванемуйне прототипы наших былинных Садко и морского царя