Семья Бадмаевых была известна среди бурят не количеством собственного скота. Она не бедствовала, но и не считалась слишком богатой.

Знаменита и уважаема семья была другим. Глава её – Засогол Бадмаев – свой род вёл от Добо Мергена, который в одиннадцатом колене был отцом «Посланника неба», великого полководца всех монгольских племён Темуджина Чингизхана.

И ещё, один из сыновей Засогола – Сультим – шестилетним мальчиком был отобран ламами для обучения тибетской медицине в одном из монгольских монастырей – дацанов.

Отбор был очень строгим: проверяли слух, зрение, обоняние, осязание, душевные качества ребёнка, его коммуникационные способности – будущий врач с первых секунд общения должен расположить к себе пациента.

Двадцать лет продолжалось обучение.

Вернувшись из дальних краёв с тайными знаниями предков, Сультим – старший сын Засогола Бадмаева, вскоре стал самым известным и уважаемым врачом Степной думы.

Вот его и представили губернатору Восточной Сибири. Встреча эта состоялась в Иркутской канцелярии губернатора. Разговор шёл через переводчика, поскольку Сультим плохо знал русский язык.

Бурятский врач был немногословен, но твёрдо заверил генерал-майора Муравьёва-Амурского, что справится с эпидемией.

На вопрос губернатора, что ему необходимо, скромно сказал:

– Помощники – мои, лекарства – мои, солдаты держать кордоны в очагах тифа – ваши. Никого не впускать и никого не выпускать. Даже собак.

И главное – не мешать мне и моим помощникам.

Всего двадцать дней вместо долгих, изнурительных месяцев, а порой и лет, продолжалась эта война со смертью.

Сам Сультим и его верные люди смело входили в дома больных и в тифозные бараки, окуривая себя дымом тлеющих пучков туго скатанной неведомой травы.

Этот дым надёжно предохранял от любой инфекции. Больным же давали какие-то настойки и порошкообразные смеси из растений благодатной Агинской степи и снежных Гималайских гор, вершинами упирающихся в чертоги самого Бога.

Невероятно, но, действительно, всего через двадцать дней произошло чудо: тифозная лихорадка, захлестнувшая Восточную Сибирь, была укрощена и стала сходить на нет.

На имя императора в Петербург об этом чуде уходит срочная депеша.

Генерал Муравьёв-Амурский снова встречается с бурятским чудодеем и прямо задаёт вопрос:

– Доктор, какой награды Вы желаете за указанную правительству услугу? Не стесняйте себя. То, что Вы сделали для России – бесценно!

Эмчи-лама Бадмаев улыбнулся, кончиками пальцев коснулся своих плеч и через переводчика разъяснил значение этого жеста:

– Прошу я совсем немного… Если русские власти признают во мне опытного врача, а не шарлатана, то было бы справедливо наделить меня такими же правами, какими обладает любой русский военный доктор.

– Ты хочешь носить погоны? – переспросил генерал.

– Да, хочу быть русским офицером.

Губернатор ненадолго задумался и продолжил:

– Это правда, все наши военные врачи – офицеры. Но ведь они прошли полный курс императорской Военно-хирургической академии. Какие книги изучал ты двадцать лет, по каким пособиям учился, где и какую проходил врачебную практику? Сультим разъяснил, что учился справляться с болезнями по мудрой книге «Чжуд-Ши», составленной тибетскими монахами на основе древнего опыта жизни всех народов мира. А чтобы понять её сокровенные смыслы, ему пришлось выучить тибетский язык, исходить много гор и речных долин, чтобы познать секретные свойства тысяч и тысяч растений, деревьев и камней.

– Кроме того, ламы с раннего детства учили меня слушать пульс человека. По пульсу можно сразу определить любое заболевание…