– Что? – с искренним любопытством спросил Грей.

Фергус неожиданно мягко улыбнулся, смерив Мастера странным взглядом, полным неясного узнавания. В горле запершило.

– Считается, что проклятый ребенок рождается раз в сотню лет. Но последний раз у нас такое было тридцать лет назад – тогда выгнали женщину из Фордена, а ребенка, кажется, убили. Значит, подобное должно было повториться не в это время, а гораздо позже. Тогда почему именно я? – Мейбл застонала, роняя голову на руки.

– Они серьезно убили ребенка? – помрачнел Фергус.

– У Великой Матери жесткие принципы, – вздохнула девушка. – Но, опять же, подробностей не знаю и возвращаться спрашивать у нее не собираюсь. Хочу оставить это в прошлом.

– Значит, нас всех ждут веселые приключения в Тэйлии, – усмехнулся Грех.

И Грейден даже представить себе не мог в тот момент, насколько Фергус окажется прав. Они еще немного поговорили ни о чем, а потом стали медленно расходиться по своим местам в квартире, чтобы отдохнуть перед дорогой. После Теневаля усталость словно не желала их покидать, и сколько бы они ни давали себе времени прийти в себя – его все равно было мало.

Их разношерстная компания покинула Флуминскриг на рассвете, обоюдно приняв решение, что оставаться в городе дольше опасно. Они все время ждали, что их кто-то остановит или узнает. Стоя на перроне и ожидая, когда проводники станут запускать в поезд и проверять билеты, Грей поймал себя на мысли, что ему жутко. Все это напоминало рассвет перед отправкой в Теневаль, и Мастер украдкой осмотрел всех вокруг, чтобы убедиться, что это не сон и сейчас они едут совершенно в другую сторону.

Он смог выдохнуть, лишь когда они уселись на мягкие сиденья купе и поезд тронулся, оставляя позади поросший бурьяном пустырь перед заводом, коптящие небо трубы, почерневшие от времени, и дома с бликующими на солнце окнами.

Мир стремительно проносился мимо них в квадратах окон. Грей слушал краем уха тихий гомон голосов, поблагодарил Фергуса, когда он подал ему чай в металлическом подстаканнике, и снова уставился на лоснящиеся изумрудной травой поля.

Лето было в самом разгаре, и сейчас оно снова становилось таким, каким было до Инкурсии: сочным, зеленым, с жужжащими насекомыми, ароматом луговых трав и припекающими лучами солнца. Небо казалось высоким, чистым, с редкими облаками, и даже трубы завода, уменьшающиеся с каждым бряцаньем колес поезда, не портили вид.

– Надо же, смотрите, маки цветут. – Фергус на мгновение приблизился к Мастеру, ткнул пальцем в окно, и Грей почувствовал, что внутренне даже не шелохнулся от вторжения в личное пространство.

– Точно. – Мастер поймал взглядом алые, разбросанные в густой траве лепестки.

– Я будто сто лет цветов не видела, обалдеть! – Мейбл едва не впечаталась носом в стекло.

– После наших злоключений нужно было сначала выехать в поле травы потрогать, – засмеялся Йель, подперев плечом косяк дверного проема.

– И поорать, – поддержал Алоизас.

– Интересные у вас методы борьбы со стрессом! – Фергус расхохотался, запрокинув голову. На его шее еще оставались свежие следы после Теневаля, и Грей поспешно отвел взгляд.

– Я скучала по лету. Хотя у нас оно не было таким жарким, – мечтательно вздохнула Мейбл.

– У нас тоже. Даже летом приходилось в пальто ходить, – кивнул Алоизас.

– О, у нас ходили слухи, что в Гелид-Монте гораздо более суровый климат, чем в наших краях.

– Недалеко ушли от правды. Хотя при виде вашего горного перевала складывается мнение о вечной зиме, – заметил Кейран.

– Нет, снег у нас круглый год только в горах, – улыбнулась Мейбл. – А так лето теплое.