Средневековое изображение Птолемея (ок. 90 – ок. 168 гг. н. э.)

Олимпиодор (V или VI в. н. э.) говорит об алхимии как о священном искусстве, практикуемом египтянами. Папирусы II в., находящиеся сегодня в музеях Лейдена и Стокгольма, ясно показывают связь металлургических процессов и магических формул[9]. В III в. Зосима Панополитанский приезжает в Александрию, чтобы посвятить себя алхимии. Алхимические труды Зосимы повествуют не только о лабораторной работе, но и о трансформациях души и мистических поисках. Эти книги Зосимы – первые известные нам, в которых сформулированы концепция и символика алхимии. В III в. увлечение алхимией приняло такой размах, что обеспокоенный возможным обесцениванием драгоценных металлов, император Диоклетиан выпускает эдикт, запрещающий занятия ею, и предает огню алхимические трактаты.

Египет очень интересовал неоплатоников. Посвященный в халдейские, египетские и сирийские ритуалы Ямвлих (240–325) – фигура для нас весьма загадочная. «Божественному Ямвлиху», главе неоплатонической школы, приписывали необыкновенные способности. По многочисленным свидетельствам, во время молитвы его тело поднималось больше чем на десять локтей над землей, а кожа и одежды сияли чудесным золотым светом. Египет занимает в его трактатах важное место. В трактате «О египетских мистериях»[10] он представляет себя в образе Абаммона как мастера египетской священной иерархии и как проводника мудрости Гермеса. Благодаря Ямвлиху получили распространение теургия и египетские гадательные практики. Позже другой неоплатоник Прокл Диадох (412–485), также интересовавшийся теургией, заявит о своей принадлежности к «цепочке Гермеса». В будущем он окажет огромное влияние на суфизм и таких христианских мыслителей, как Иоанн Скот Эриугена, Майстер Экхарт и многих других.

Ямвлих (ок. 240 – ок. 325 гг. н. э.)

Тем не менее в эту эпоху египетское наследие уступает дорогу зарождающемуся христианству. Александрия играет важную роль в различных дискуссиях, отмечающих первые шаги этой установленной Константином новой государственной религии. В III в. египтяне отказываются от иероглифов, на смену им приходит коптское письмо. Копты приспосабливают тайные науки фараонов к христианству. Вскоре император Феодосий издаст эдикт, запрещающий нехристианские культы, и египетские жрецы и их церемонии окончательно уйдут в прошлое.

Интерес к Гермесу сохранился в эпоху приобретающего все большее влияние христианства. В середине II в. своего рода христианский Гермес появляется в книге «Пастырь», автором которой считается вольноотпущенник Гермас[11]. Автор этой книги, «посланник покаяния и кающийся», описал в ней явленые ему пророчества. «Пастырь» – произведение апокалиптического характера, в нем мы найдем все черты этого жанра. В раннем христианстве Иисуса часто изображали пастырем, Гермесу также приписывали эту роль. В книге Гермаса пастырь представляет не Иисуса, а Ангела покаяния. Изначально «Пастырь» был неотъемлемой частью канонического Писания, но в IV в. он переходит в статус апокрифического.

Отцы Церкви любили исследовать мифологию, чтобы обнаруживать в ней предпосылки Евангелия. Гермес Трисмегист неизменно вызывал у них уважение. Лактанций (250–325) в своих «Божественных установлениях» видит в Герметическом своде христианскую истину, сформулированную еще до христианства. Блаженный Августин (354–430), отец Церкви, в трактате «О Граде Божьем» делает Гермеса потомком Моисея. Он знаком с «Асклепием» в переводе Апулея Мадорского. Правда, восхищаясь Гермесом Трисмегистом, он отрицает описанную в «Асклепии» магию. Клемент Александрийский любил сравнивать Гермеса-Логоса и Христа-Логоса.