– Что ж, пойдём, – отвечал Вольга, –  когда?

– Да хоть завтра. Чего время тянуть?

– Ладно, как скажешь. Надо бы Садка с собой взять. Хватит ему от людей прятаться, пусть благими делами искупит свою вину.

– Хорошо, позови его, давно уже его не видел.

– И смотри, чтобы завтра был трезвее трезвого, и люди твои.

– Знаю, учи учёного.

И Святослав покинул избу Макара. Интересно, знала ли мать Василия о том, что у него есть жена? Да и знала ли об этом та, которую он называл своей женой? Всё это казалось какой-то детской шуткой, игрой взрослых детей. А Вольга направился к ещё одному старому другу – Косте Новоторжанину. Тот находился в торговой лавке своего отца и радостно встречал своего приятеля. Лишь один Костя, казалось, совсем не изменился за всё это время. Такой же худощавый, такой же дружелюбный. На следующий день Вольга и Садко первым делом зашли к Косте, а затем все троя отправились в Людин конец Новгорода. Они были не из тех, кто бежал от драки, они всегда готовы были дать отпор врагу. Их сила была в дружбе, которая казалась невозможной. Один был христианин и не должен был сильно привязываться к убеждённым язычникам, другой был оборотень и должен был на равных быть только с чародеями, третий и вовсе был изгоем и братоубийцей. И все троя, ради своей репутации, не должны были вести дружбу с мальчишками из Людина конца, в числе которых был и Василий. И всё же они были вместе, в который раз, и вместе с отрядом покинули Новгород, чтобы сражаться против общего врага. Едва они оставили город позади себя, как кто-то окликнул их женским голосом. Воины обернулись и увидели бегущую к ним девушку. Хотя, девушку в ней выдавало лишь несколько миловидное лицо и большие бёдра с узкой талией. Длинные волосы её были убраны в хвост на затылке, на теле одет овчинный тулуп, на плече она несла длинный боевой топор. Василий улыбнулся, узнав свою названную жену – Глафиру.

– Я с вами пойду, – переводя дух, сказала девушка.

– Зашибут ведь, – проговорил Вольга.

– Не боишься, красная девица? – улыбаясь, спросил Садко.

– С таким мужем я ничего не боюсь.

Василий ещё пуще прежнего заулыбался.

– Ладно, пойдём, – проговорил сын Буслая, – чего время тянуть?

И они побрели в сторону леса, рядом бежали охотничьи псы, вынюхивая повсюду человеческий дух.

– Женщин я люблю, – отвечал Садко, – но жить с ними не могу. Но ведь их можно любить, не живя с ними.

– Если ты спишь с женщиной, это ещё не значит, что ты её любишь, – влезла в мужской разговор Глафира.

Садко хотел, было, что-то возразить, но Василий жестом велел ему молчать: собаки что-то почуяли. Воины отправились по следу и пришли к горе залы и углей – следам давно сгоревшего костра.

– Они здесь были, – произнёс Василий.

– А, может, это не они? – засомневался Костя.

– Они, я это чувствую, – вымолвил Святослав, – я вижу их ауру, а значит, они здесь были недавно. Возможно, они ночевали сегодня здесь.

– Сможешь их выследить?

– Смогу, идите за мной.

Святослав резко изменился в лице, шутливое выражение тут же исчезло, сменилось выражением сосредоточенности, какое можно увидеть на лице у хищника, выслеживающего добычу. Теперь он шёл впереди, и все удивлялись тому, как бесшумно он передвигался по лесу. Несколько раз Святослав останавливался и оглядывался по сторонам. Когда находился новый след, чародей продолжал свой путь, и его спутники снова шли за ним. Наконец, впереди послышалось мужское многоголосье. Нюх воинов уловил запах жаренного мяса. Садко наложил стрелу на лук, Василий сдавил в руке свою неподъёмную палицу и приказал:

– Окружаем. Вольга, веди всех, кто справа, со мной пойдут все, кто слева и Садко. Как только услышите, что мы атакуем, нападайте.