Оказалось, что жил он в одном с ней микрорайоне СХИ, получившим свое название в начале шестидесятых годов, благодаря первым новостройкам – корпусам студенческого общежития сельскохозяйственного института. Теперь дорога от дома до университета за разговорами пролетала как одно мгновение. Почему только раньше они друг о друге ничего не знали? Ведь жили неподалеку. Учились в соседних школах. Общих знакомых было не счесть. А вот познакомились только в университете. Бывает же такое. И очень даже приятно ощущать присутствие рядом с тобой настоящего кавалера, который помогает тебе в часы пик в общественном транспорте, ожидает тебя на остановке, чтобы составить компанию, даже присутствие которого вселяет уверенность и силы в твою женскую душу. Все люди, от мала до велика, оглядываются на молодую красивую пару, то ли завидуют, то ли восхищаются. А ты чувствуешь умиротворенность и девичье счастье. Держать его под руку; прижиматься, словно невзначай, к его спортивной фигуре в битком набитом автобусе; обсуждать прослушанную лекцию – все было необычайно занимательно и вселяло надежду на будущее.

Вскоре он предложил ей пойти вместе с ним на студенческую вечеринку, по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. На квартире его друга собралась веселая компания. Пили шампанское, пели под гитару песни, танцевали. Он в тот вечер первый раз ее поцеловал, и от избытка чувств у нее закружилась голова. Она неожиданно почувствовала, как стремительный горячий поток из груди устремился вниз, сокрушая внутри нее все преграды, обдал воздушной, теплой влагой низ живота и вырвался наружу. Она на какой-то миг потеряла ориентацию во времени, оторвалась от пола и стала улетать вслед за блаженством. Но сильные руки в этот момент подхватили ее и крепко прижали к груди. И от такого удачного приземления она вдруг ощутила теплую душевную радость, которую ей почему-то хотелось испытывать вновь и вновь, только, безусловно, вместе с блаженством. И она почувствовала, что этот человек ей дорог и близок. Близок, как никто другой. Он будто часть ее души и тела. Он как воздух, без которого она тут же умрет. Как солнце, позволяющее жить и надеяться. Ей было радостно встречать его каждый день на остановке, и становилось грустно, если вдруг он задерживался в библиотеке или спортивном зале. Впрочем, она уже этого не допускала и шла вместе с ним.

За все это на нее Альберт так взъелся, будто она его собственность.

– Да, собственность. А ты как думала? Ты состоишь в организации, которая вкладывала и вкладывает в тебя не только деньги, но и время, силы, эмоции, вдыхает в тебя удачу. А ты хочешь все это взять и кому-то подарить. Мы такой роскоши позволить себе не можем. Ты девочка уже взросленькая и должна понять, что за моей спиной стоят люди. Рисковать их благополучием и жизнью я не могу, и не имею права, как и сентиментальничать, и уговаривать. Раз и навсегда запомни, ты будешь делать то, что тебе говорят, иначе мы вынуждены будем с тобой расстаться… навсегда.

И Светлана впервые, общаясь с Альбертом, содрогнулась, понимая, что навсегда – это не значит, что она пойдет домой и будет жить своей прежней жизнью. Навсегда означало для нее уход в иное измерение.

– И что же мне теперь ни с кем уже нельзя встречаться?!! И замуж нельзя выходить?!! – эти вопросы с криком вырвались у нее из груди как защитная реакция на неминуемую опасность.

– И, что я ему скажу? Прости, ты мне очень нравишься, но я здесь ни причем?

– Замуж?.. Ты считаешь, что тебе уже пора замуж? – Альберт будто рассуждал вслух, и на его холеном, утонченном лице отобразилась озабоченность. И даже больше: недовольство собой, тем, что он допустил в своей работе очевидный промах.