Магия выпивает остатки энергии, спину колит отдачей. Наверняка на коже проявится рисунок, подтверждающий, что я использовала силу на пределе нынешних возможностей. Задумываться над тем, что это может служить основанием запереть меня в тюрьме, нет сил — я падаю на кровать и засыпаю.

Утро встречает хмурыми тучами и готовым вот-вот пролиться дождем, но это не портит настроения мачехи. Кое-кто искренне радуется. Даже слишком. Она входит без стука. За ней торопятся несколько служанок, модистка, которая обычно обшивает корнесс и вездесущий Олаф.

— Мне надо чтобы она выглядела, — тут Матильда оглядывает меня, а я лишь успеваю натянуть одеяло на нос, — ярко и вызывающе! — заключает она, в глазах блестит неприкрытый азарт.

— Поднимайтесь, корнесса, — к кровати подходит Олаф и служанка.

— Я не одета! — пищу, но меня, как всегда, никто не слышит. Вытаскивают за руки и ставят на принесенный пуф. Напротив устанавливают огромное зеркало. Мои щеки пылают от стыда, ведь я в ночной рубашке. Олаф не стесняясь нагло глазеет и мне хочется провалиться сквозь землю.

— Перестань капризничать! — припечатывает Матильда. — Скоро твоя скромность будет ни к чему!

Что бы это значило? Корнесса, видя мое непонимание приближается и шепчет на ухо.

— За тебя сегодня будут бороться два мага, — она самодовольно отходит. Так денег отца ей мало, она решила еще и подзаработать на моей продаже. Нашла аж двух покупателей? Магов?

Следом меня накрывает паника, аукцион сегодня!

— Работайте! — дает отмашку Матильда и в меня вцепляется модистка.

— Красивая девушка! — говорит она, когда приступает к обмерам. — Невысокая и так хорошо сложена!

— Вы можете опустить ваши комплименты, они здесь ни к чему! — обрывает корнесса портниху. — Лучше скажите, платье будет готово через три часа? Понимаю, что мы обратились слишком поздно, но если вы успеете, я заплачу в двойном размере!

— Но вы и так должны, — заикается швея и тут же жалеет о своих словах, поскольку Матильда никому не позволяет идти против.

— Если вы не успеете к сроку, то и не отдам!

— Так я же и говорю, корнесса прекрасно сложена! На такую фигуру у меня есть несколько заготовок, — торопится исправить оплошность швея и кланяется Грейш, — вы сказали, что платье можно использовать открытое, даже если оно будет слишком открытое… — она мнется, не решаясь предложить.

— Ну же! Здесь нет кисейных корнесс! — давит Матильда.

— Я иногда шью для несс особого толка, так вот они трепетно следят за своими фигурами, поэтому одно из них прекрасно бы подошло вашей падчерице.

Она только, что предложила мне платье нессы легкого поведения? Набираю побольше воздуха в рот, чтобы оспорить, но не успеваю произнести и звука.

— В нашем случае, чем откровеннее, тем лучше! — заявляет мачеха и довольно хмыкает. — Есть яркое? Чтобы в глаза бросалось?

— Конечно, — модистка еще раз кланяется, а сама еле скрывает улыбку. Конечно, теперь швея поспеет к заданию в срок, ей вернут долг, а я, благодаря стараниям, превращусь в лакомый кусок для продажи. Противно!

Следом меня запихивают в ванную, благо в этот раз обошлось без Олафа. Моют. Сушат волосы, накладывают макияж, которым я никогда в жизни не пользовалась. К этому времени поспевает и модистка, приносит яркое-красное платье. Цвет красивый, но незамужним девушкам его никогда не предлагают. Меня никто не спрашивает, быстро впихивают в него и, кажется, оно мало, поскольку ткань плотно облегает руки и корсет. Если не принимать во внимания то, что спереди оно вполне приличное,но спина обнажена и это вводит меня в ступор.

— Так ваша падчерица — маг! — вскидывает руками швея и я слежу за ее взглядом через зеркало. Мне плохо видно, но наверняка они заметили метку. Если маг увеличивает силу или использует ее на пределе резерва, то магия оставляет на теле знаки. В зависимости от сложности заклинания могут проходить с тела, а могут оставаться там навсегда.