– Через несколько месяцев она к нам вернулась.

– С отцом, значит, не помирились?

– Он сразу переехал к своим родителям, а потом женился на другой.

– Обиделся? Не простил?

– Ему было плохо.

Сергей Дуло вытащил фотографию, собираясь показать ее, но потом передумал и просто спросил:

– Ваша мать была примотана скотчем к стулу, со штампом вашей конторы. Есть соображения, откуда он взялся?

– Год назад я купила несколько списанных стульев. Есть чеки и документы. Отец поставил их в гараже.

– В своем гараже? – уточнил следователь.

– В нашем. Родители его не делили.

– Значит, ключи от гаража были у них обоих?

Сообразив к чему клонит следователь, Елена потянулась через стол и схватила его за руку: – Нет-нет! Он не мог!

Освободив руку, Дуло заметил:

– А я еще ничего не сказал.

– Я знаю! Теперь вы будете допрашивать его! А он болен и многое пережил. – Елена зажала руками уши и ее лицо перекосила страдальческая гримаса. – Знали бы вы, как по вечерам мы с ним сидели в гостиной и слушали, что происходит в квартире, где жили Александр Иванович и мама. Это было невыносимо! Вся жизнь кувырком! За те несколько месяцев я набрала тридцать киллограммов. Врачи говорят – гармональное. Все от нервов. – Помолчав, Елена Брунова чуть успокоилась. – Только не подумайте, что мама была плохой. Она была очень добрым человеком.

– Я верю вам. – Сказал Сергей и вдруг поинтересовался: – Вы сами, где были позавчера вечером?

– Позавчера?… – Еена задумалась, будто не поняла вопроса. – В Подольске.

– Кто может подтвердить?

– Да, кто угодно, мы гуляли третий день подружкиной свадьбы.

Сергей придвинул ей чистый лист и протянул ручку:

– Сейчас напишите полные данные отца и его телефон, а так же, имена ближайших подруг матери с телефонами и адресами.

– Хорошо, – согасилась Елена. – Только я уже говорила, что их немного: тетя Галя Занина, они с мамой с детства дружили, Милентьева Валентина Петровна – моя бывшая свекровь…

– Вы с мужем в разводе? – прервал ее следователь.

– Уже несколько лет.

– Имеете ключи от квартирв матери?

– Да, конечно. – Кивнула Елена.

– От родительского гаража?

– Они есть у папы.

– Ладно, пишите. Как только закончите, отправимся на квартиру вашей матери. – Сказал Сергей Дуло и, обернувшись, кивнул Сафарову: – Найди Тимофеева, поедете с нами.

– А я?! – воскликнула Курочка.

– Возьмешь список свидетелей, всех обзвонишь и вызовешь на допрос.

17 апреля, понедельник, 16 часов

Входную дверь квартиры погибшей Бруновой открывали в присутствии двоих понятых: соседки по лестничной площадке и черноволосого парня, которого встретили на лестнице и обязали к участию. Тот, хоть и был против этого, но задержаться ему пришлось.

Пока Курочка записывала их личные данные, престарелая соседка делилась своими переживаниями.

– Эх, Надя, Наденька…Такая хорошая женщина была… Всегда с улыбкой, всегда поздоровается. Бывало встретимся у подъезда – она с вопросом: как ваше самочувствие? Такая приветливая, добрая, внимательная.

Елена Брунова вставила ключ в замочную скважину, провернула его, и дверь сразу подалась. Она с тревогой обернулась на Дуло.

Тот быстро отреагировал:

– Что-то не так?

– Все не так… – растерянно обронила Елена. – Мама всегда закрывала на два замка и два оборота. В таких вопросах она была педантичной.

– А теперь? – уточнил Сафаров, который прозевал момент открытия двери.

– Дверь была заперта на один замок и на один оборот.

Дуло первым шагнул в прихожую:

– Значит, кто-то здесь уже побывал. – Он обернулся. – Сафаров!

– Я! – отозвался тот.

– После осмотра изыми записи подъездной камеры и просмотри с понятой.