Мы поняли его реакцию в конце дня, когда, закончив съемки, сунули свои пачки денег в окно обменного пункта. Оказалось, с утра курс доллара к кордобе вырос в несколько раз и теперь на целый пакет бумажек можно купить только пару бутылок пепси-колы.

– Здесь зевать нельзя, – просвещал нас Валера, – получил кордобы – и немедленно в обменник. Пепси-колу вам тоже так просто не продадут.

– Почему?

– Нужно сдать пустую бутылку из-под нее в обмен.

– А где взять тогда эту самую первую? – удивился я.

Задача действительно была на уровне главного философского вопроса, что было сначала: курица или яйцо.

– Ладно, стеклянную тару я одолжу вам, – успокоил он.

Вообще, что бы мы делали без помощи Валеры, не знаю. Он щедро делился своими знаниями и опытом: где лучшие точки съемки, куда поехать, чтобы найти нужных для фильма персонажей, где лучшие рестораны и самые низкие цены. Например, открыл для нас курортное местечко Косарес на берегу Тихого океана, где мы большой компанией, вместе со знакомыми пограничниками, целый день купались, стреляли из автоматов по консервным банкам, ели черепашьи яйца и морских гадов, запивая все это ромом, – в итоге заплатили за всех около двадцати долларов. Цены в Никарагуа были на удивление низкие, за 50 центов можно было взять ведро мандаринов или картошки.

На стоянках для автомобилей возле рынков в Манагуа процветал особый вид «бизнеса». Подъезжавших встречала стайка детей, какой-нибудь мальчик обязательно бежал перед машиной, жестами приглашая занять лучшее место для парковки, где под его наблюдением можно было не беспокоиться за сохранность имущества.

Возвращаясь, полагалось отблагодарить юного сторожа мелочью. Кто этого не делал, вполне мог обнаружить у себя спущенное колесо. Особым вниманием пользовались машины с дипломатическими номерами, причем «бизнесмены» знали, кто из какой страны, и старались приветствовать подъезжающих на их родном языке.

– Слушай, мне показалось или этот мальчик на самом деле выругался матом по-русски? – спросил я Валеру.

– Ну да, это мы научили, не подумав, просто для прикола, – признался он. – Тут недавно жену посла поприветствовали по полной, так целый скандал был, в посольстве собрание устроили, выясняли, кто научил никарагуанских детей ругаться нехорошими словами.

Мне нравилось бродить по рыночным рядам, где торговали сувенирами и всевозможными поделками из дерева. Там стояла мебель, выполненная в старинном колониальном стиле, табуретки и кресла, вырезанные из древесины местного ореха «нямбр», с сетчатыми для лучшей вентиляции сиденьями.

Однажды наткнулся на место, где продавали птиц: в вольере из сетки-рабицы сидел здоровый желто-голубой, в цветах нынешнего украинского флага, попугай ара, рядом в клетке прыгала злобная мелкая птичка, а на прилавке замер, привязанный за ногу к столбу, зеленый попугай амазон.

– Сколько стоят? – спросил я у продавца.

– Ара двадцать, эта птичка один доллар, а амазон – пять!

Я засмотрелся на ара, но потом заметил странные следы на стальных прутьях ограды, как будто сделанные кусачками. Такие следы были везде, куда мог дотянуться его мощный клюв. Представил, сколько вещей будет испорчено, если дома поселится такой питомец. Злобная попугаевидная птичка не нужна была и даром, а вот амазон понравился.

– Говорят, что если покупать, то нужно молодого, а то болтать не будет! – неожиданно услышал русскую речь.

Подошли несколько девушек в форме стюардесс «Аэрофлота». Мы познакомились и разговорились.

– Немного знаю по-испански, сейчас проверим. Этот попугай молодой или старый? – спросил я у продавца.