– Смотри, чтобы нас кто-нибудь не «обул».
– Надо знать, что народу нужно.
– А ты знаешь, что надо народу? По квартирам ходил?
– Насрать. Я ни хрена никого не боюсь. Почему в Швеции, в капиталистической стране, социализм?
– Почему? Мне без разницы – социализм, капитализм, коммунизм. Хоть онанизм.
– А онанизм, чтоб ты знал, предотвращает раковые болезни. Так врачи говорят. Сам по телеку слышал.
– Врут, как обычно.
– Проехали. Так вот. А потому что шведы к своему нынешнему социализму пришли не с помощью продразверстки, коллективизации, политинформаций, субботников и портретов Ленина. А с помощью «Икеи», «Вольво», рыночной экономики и свободы.
Иван снова разлил «фантазера». Они снова выпили. Конфеты были сладкие и приторные. А фанта – слишком нагазированной.
– Ну что ты будешь делать, а? И фанту стали бодяжить, тьфу. Ну что за страна!
Плейбой
Но, тем не менее, водка хорошо шла. А с фантой – еще лучше. Как-то бодрила очень.
– И солнце ярче бле-щет, и веселей пей-заж, когда в желудке пле-щет це-два-аш-пять-о-аш. Тачку новую хочу, – вдруг мечтательно сказал директор. – «Девятку». Я вообще не понимаю, как наши работяги живут на такую зарплату.
– Как-как? Никак. Живут и все. Деньги портят людей, ты знаешь об этом? Поэтому рабочие у нас в основном хорошие, – рассмеялся заместитель.
Хорошие. Это ты верно заметил. Скоро этим «хорошим» платить нечем будет. Кто-то сказал, не помню, что он платит хорошие зарплаты не потому, что у него много денег. А у него много денег потому, что он платит хорошие зарплаты.
– Так плати больше. Кто тебе мешает?
– Я тут как-то подумал – что у нас за коллектив, а? Одна дура притворяется умной, чтобы больше платили. Другая – дурой, чтобы меньше работать.
– Мне тоже иногда хочется сказать: о, боже, опять эти рожи, а приходится говорить: доброе утро, коллеги и друзья, друг без друга нам нельзя, – поддержал друга Колесов, сочинив на ходу рифмованный стих в виде эпиграммы.
– Я раньше думал, что деньги у нас можно только украсть.
– А заработать?
– Заработать, Митька, можно только геморрой. Галимотня все это. Вот смотри. Если взять ипотеку, к примеру, в пол – «лимона», то выплачивать ее надо будет лет двадцать пять, если не больше. А если украсть эти же пол – «ляма», то сидеть всего лет семь. Чувствуешь разницу?
– Ты не помнишь, что было написано в учебнике политэкономии капитализма про ипотеку?
– И что?
– А то, что ипотека – орудие эксплуатации и разорения мелких и средних крестьян.
– Серьезно?
– Врать буду, что ли? На госэкзамене этот вопрос попался. Как будто про нынешнее время написано.
– В общем, эта мысль не дает мне покоя, – убедительно сказал директор и снова тихо запел. – Три девицы под ок-ном пили водку, сок и ром! Я тут с телкой одной познакомился. Заведующей орготделом в райкоме комсомола нашем ударно корячится. Встречаемся.
– Ты, вроде, вышел из комсомольского возраста, – ухмыльнулся Колесов.
– И что из этого? На районном активе познакомился. В буфете. Ниче такая. Незамужем. Может, это… – подмигнул он Дмитрию.
– Чего?
– Посидим где-нибудь сегодня. Она подругу приведет. Секретаршей в суде Ленинском работает. Тоже свободная. Пригодится когда-нибудь. Кстати, она познакомиться с тобой хочет. Катей звать. Красивая очень. Только она еврейка. А у меня, сейчас умрешь, – дагестанка. Индира. Короче, интернационал. Нерушимое братство народов.
– И что? На земле есть только одна национальность – быть человеком. А че ты дома наврешь?
– А, – махнул молодой директор рукой. – Скажу, что выездное совещание было на месте событий в деревне Трехизбенке по поводу строительства подсобного хозяйства по выращиванию курей мясного направления или разведения рыбы в искусственных водоемах. Первый раз, что ли? Проверять все равно не будет.