1. Умрат – 48 раз, в том числе за покойных – 23 Умра.

2. Здесь в Мекке и Медине я держал Уразу 4 месяца в 4 года подряд полностью – Куллу (по-арабски).

3. Хадж 7 раз: за бабушку по отцу Ану Хадж, за свою маму Калисат Хадж, за дедушку по отцу Шахбия Хадж, за отца Усмана Хадж, за сына, усопшего на 39-м году жизни, Абдул-Гилани Хадж (в миру Саид-Хусейн), за старшего сына Арбийя Хадж и за себя. Я проник головой в нишу, где святой камень Аллаhа в Каабе, и целовал его, протер лицом, и головой, и одеждой. Мне было известно, что его установил лично пророк Мухаммад (с.а.с.).

Об усопшем внезапно сыне Саиде-Хусейне особый разговор. Весьма любопытный – невероятно, но факт. Однажды вечером он вернулся из долгой поездки. И, миновав свою квартиру, приехал к нам, родителям. Все домочадцы его обнимают, он так похорошел, что и я не выдержал нахлынувших чувств, заключил сына в свои объятия. (Эти сантименты мне не свойственны). От радости попросил сфотографировать нас. В тот вечер он мне открылся, что очень хотел бы поехать в Хадж вместе со мной. Я возразил, но сын повторил желание. Тогда мать его сказала, что если с ним, то и она поехала бы. На том и расстались в одиннадцать часов ночи.

А утром сын… не встал.

Остались его снимки, сделанные в тот вечер, обувь, оставленная им у дверей, а его похоронили в Чечне, на родовом кладбище, вечером, в четверг, под пятницу – самое предпочитаемое нами время.

Он был вполне здоровый, но коварная тромбоэмболия победила его. Я счел, что он завещал мне, я его векиль – доверенный на Умру и Хадж. В месяц Рамадан я был в Мекке и делал за него Умру. Дважды. На дни Лайлат-Кадырь я решил съездить в Медину на Микат, для вхождения в Ихрам. Это более 400 километров в один конец. Как только вышел из гостиницы, начало моросить (там это довольно редкое явление, даже слабый дождь). В пути дождь стал проливным. Как из ведра лил. Небо плачет, подумал я. Промок до нитки, ночью было очень холодно.

В мечети пророка Мухаммада (с.а.с.), он там покоится, помолился, сделал ДуIа (мольба) за сына и за всех своих усопших. Приветствовал и прощался от их имени. Все ритуалы выполнил, и мы поехали в Мекку. Автобус, вместо пяти часов, затратил на дорогу 11 часов 15 минут, дождь лил мощным потоком, я промерз, дрожь была невыносимая. В 1 час 25 минут ночи я был уже в Мекке, в мечети Харам, где Кааба. Дрожь не проходит, силы иссякли, стоять на ногах трудно, они дрожат, а Умру совершить надо во чтобы то ни стало. Я умолял Аллаhа (с.в.т.) дать мне силы, чтобы сделать Умру за усопшего сына. Вместо обычных 1,5 часов, я затратил 4 часа. К тому времени дождь уже стих, только слегка моросил. Я буквально «дополз» до гостиницы, благо жил в 5–7 минутах ходьбы. Как обычно, принял душ, помолился Сунну и прилег. Уснул мгновенно. Вдруг надо мной встал мой усопший сын Саид-Хусейн. И зовет меня. Он – на машине. Сел и я к нему, разговорились, как часто бывало… Внезапно – Азан, зов Имама из мечети меня разбудил. Я вскочил, под душ пошел, сделал тахарат-омовение, помолился Сунну и побежал в мечеть Харам к Каабе.

Ног не чуял, ведь я встретился здесь с сыном!

В мечети выполнил все ритуалы и поспешил звонить в Москву, домочадцам – сообщить о встрече с сыном. Там – в недоумении. «Как это – вы встретились, были вместе, беседовали?» Но постепенно вошли в колею осмысления происходящего. В то же время в этом мегаполисе был мой старший сын, и ему, как и мне, явился Саид-Хусейн. Он тоже сообщил об этом домашним. Настоящие богословы, говорят, что мои действия вызвали его на Священную Землю, душа его там, Иншаа Аллаh (с.в.т.) он в Раю!