– Что же делать?

– Давайте, сестрицы, поплачем, – предложила одна из них.

– Поможет? – поинтересовалась самая любопытная.

– Не знаю, но охота такая от горести берет, что даже в носу щиплет, – ответила ночница и всхлипнула.

Пристроились её сестрицы рядышком и только собрались плакать, как заухал филин.

– Кыш! Не видишь, мы заняты!

Филин спустился с ветки и ещё более сердито ухнул, показывая на дупло.

– Ой, – всполошилась та, что предложила плакать, – мы же о Парамоне забыли! Он в дупле досель!

Подскочили, платья отряхнули от сухой травы и полетели вытаскивать Звона-Парамона.

Парамон уже сам, кряхтя, сползает с дерева. На чумазом лице можно было различить только глаза сверкающие гневом. Прелая листва и сухая трава торчали из всклокоченных волос. Платье его походило на замызганную тряпку. Трудно было узнать Парамона. Всегда щеголеватый и благодушный глашатай сейчас походил на рассвирепевшее огородное пугало. Увидев ночниц, накинулся на них с кулаками:

– Безобразницы! Уши-то я вам надеру! Пошто меня за нос таскали? Меня! Почтенного человека засунули в грязное дупло!

Не ожидали ночницы такого, растерялись, а Парамон негодует, ярится дальше некуда.

– Вот уж отбузиную всех вместе и каждую в отдельности! Вот уж задам вам трёпку! И ваш защитник Макар не поможет!

Сбились в кучку ночницы, испугано моргают, виновато молчат.

– Эй, Макар! – загорланил Парамон во все гордо. – Иди, спасай своих внучек от меня, а то за себя не ручаюсь! Держите меня, все кто есть в округе, кулаки чешутся поколотить маракушек!

Ночницы, разом всхлипнув, заплакали в голос:

– Нет Макара. Пропал-сгинул наш дедулечка.

– Как так? В жизнь не поверю, что сгинул-пропал Макар! – разволновался Парамон. – Не такой он человек! Что случилось?

– Утащила его ведьма в темницу к Чернобогу.

– Бранибор куда смотрел? – нахмурился Звон-Парамон. – Пошто не защитил Макара?

– На Бранибора ведьма чары напустила. Вон он лежит в остолбенелых чувствах, еле дышит, – показали ночницы на лежащего под деревом Бранибора, которого Парамон сразу и не приметил.

– Стоит на минуточку отвернуться, как сплошные безобразия происходят! – возмутился Звон. – А вы куда смотрели? – напустился он на ночниц.

Вместо ответа ночные девы зарыдали в голос, размазывая слёзы по щекам.

– А ну-ка, ша! – рявкнул Парамон, да так рявкнул, что ночницы вмиг умолкли. – Заканчивайте сырость разводить. Знаете, где замок Чернобога?

– Знаем, – закивали головами ночницы. – Но боимся туда идти. Ведьма грозилась превратить нас в дорожную пыль. Будет ветер нас гонять, дождь прибивать, всяк прохожий ногами топтать.

– Да вы только дорогу укажите, большего от вас и не требуется. А супротив ведьминого чародейства у нас тоже кое-чего найдётся, – весело подмигнул Парамон ночницам. -Небось, не зря столько лет эхом бестелесным обитал на этом свете. Уж нагляделся премудростей. Для доброго дела и пригодились.

Почесав задумчиво в затылке, сказал:

– Значит так, девчонки, наказ у меня к вам непростой. Надобно вам сей же час плакун траву найти.

Обрадовались ночницы:

– Трудов сей наказ нам не стоит. Мы плакун траву как собираем, так и сберегаем. В дупле она хранится, филин – караульщик той травы.

Принесли плакун траву ночницы, положили перед Парамоном:

– Чем ещё подсобить?

– Теперича не мешайте, – отвечал Звон.

Взяв траву плакун, обратил корень на восток, заговорил:

– Плакун, плакун! Плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слёзы по чисту полю, не разносись твой вой по синю морю. Будь ты страшен злым бесам, полубесам, старым ведьмам. А не дадут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут от твоего позорища, замкни в ямы преглубокие. Будь моё слово при тебе крепко и твердо. Век веком!