Джен повзрослел раньше и обзавелся новым кругом знакомств. С того момента он играл на деньги и только ради денег. Дакс не нашел для себя ячейки в новом обществе друга. Их пути разошлись, и он тоже стал игроком на деньги, пустившись в собственное плавание, где его вплоть до сегодняшнего дня преследовали сплошные неудачи. Первое время успех был переменным. Затем проигранных партий становилось все больше. И теперь он едва сводил концы с концами, задолжал крупную сумму денег серьезным джентльменам. Церковь оберегла его от пристрастия к бутылке, но была бессильна излечить от проклятой картежной зависимости. Являясь истинным фанатом игры, который просто обязан в большинстве случаев побеждать, неудачи он терпел только в тех партиях, где на кону был определенный денежный куш.

Иначе обстояли дела у Рейнольдса: тот уже давно обрел славу профессионального картежного игрока и лишь преумножал свое богатство. «Почему это происходит именно со мной?» – спрашивал себя Дакс, но в глубине души всегда имелся ответ: «Я грешен перед Господом».

Совершенно случайно, ровно месяц назад, Даксу довелось повстречать Джена, с которым он не виделся более года. Друзья разговорились и само собой перекинулись картишками. Дарем одержал победу. Дакс тогда уверовал в себя, и ему захотелось сыграть с приятелем на денежную ставку, для чего и условились встретиться через месяц.

И сегодня, месяц спустя, между ними и состоялась та самая встреча. Друг детства размазал его, как обнаглевшую муху, оставив без последних штанов, и теперь вдобавок ко всему издевательски поучал уму разуму.

«Разве что…», – Дакса внезапно посетила какая-то мысль, и он с трудом произнес:

– Только партию. Я сыграю на проповеди, но при любом исходе ты вернешь мне те деньги, что я сегодня проиграл. Господь не оставит меня и преподаст тебе урок, безбожник.

– По рукам, – произнес Рейнольдс, предвкушая удовольствие от грядущего эксперимента.

(Тавистокская гостиница. Паундсгейт. Графство Девон, Юго-Западная Англия, Великобритания. 21 октября 1638 года. Ближе к вечеру).

Гостиница принадлежала Лидии Одли вот уже около десяти лет, и никогда прежде не бывало здесь столь странных посетителей. Гость прибыл несколько минут назад на быстром черном коне и выглядел, мягко говоря, неестественно. Вся его внешность кричала об этом. Путник облачен в темное одеяние: длинный плащ, скрывающий начищенные до блеска сапоги; широкополая фетровая шляпа на голове. Лидия не запомнила лицо всадника, так как его подозрительная бледность хорошо маскировала все физиологические черты. Но хозяйка обратила внимание на его ноги: с ними явно было что-то не в порядке – что-то неправильное в их строении. Это было заметно при передвижении гостя.

Он присел на скамью возле стола и вместо того, чтобы обратиться к обслуге, молча, долгое время чего-то выжидал. Лидия не сводила с него глаз: «Как пить дать, визит этого странного человека обернется неприятностями».

Но вдруг жестом руки он дал понять, что к нему нужно подойти. От его призрачного взгляда и призывного движения у Лидии по спине пробежал холодок. «Да что же за напасть такая», – женщина не могла избавиться от внутреннего беспокойства.

– Когда-то здесь подавали великолепный эль, – донесся до нее низкий болезненный голос.

– Мы не изменили своим традициям, сэр, – пролепетала хозяйка, все больше бледнея. – Вам портер, стаут или пшеничный?

– Кружку портера, – ответил путник.

– Сейчас сделаю, сэр, – еле слышно произнесла она и удалилась к бочонку с напитком.

Хозяйка принесла мужчине его эль:

– Что-нибудь еще, сэр? Или остановитесь у нас на какое-то время?