За пригорком послышалась тихое шебаршение и жалобное постанывание. Пригнувшись, я забралась по пологому холмику и опасливо выглянула. Среди сухой травы шла борьба. Мужчина прижал девушку к земле и держал в хватке её запястья над головой. Она извивалась и тяжело дышала, пытаясь вырваться, отползти. Одежда небрежно свисала с их тел, подставляя оголённые участки тела холодному свету луны. Девушка явно не сдавалась без боя и успела потрепать нападавшего.

– Отпусти её! – Я выпрямилась во весь рост.

Мужчина резко соскочил, в прыжке натягивая вытянутые в коленях льняные штаны.

– Дэлла? – Девушка приподнялась, сжимая в кулачке края подбитой мехом курточки. Её глаза напоминали два блюдца и не моргая смотрели то на меня, то на мужчину, подбирающего с травы лук и колчан со стрелами.

– Эта мелкая с твоей деревни?

Я узнала Гжелю и спустилась с пригорка, чтобы рассмотреть лицо охотника – он был мне не знаком.

– Что здесь происходит? – с прищуром спросила я.

Мужчина был слишком спокоен для того, кто пытался искалечить девушку.

– Не говори об этом Шиже! – Гжеля подползла ко мне на коленях и вцепилась пальцами в мою шерстяную рубаху. – Ради Великой! Умоляю.

– Что с твоим лицом? – Охотник склонился надо мной и вцепился глазами в веснушки. – Сыпь, как на трупе.

Я поморщилась и отвернулась, оставляя его без ответа.

Тихие рыдания и унизительные мольбы Гжели пролили свет на то, что здесь происходило пару минут назад. Наир рассказывал мне о тех вещах, что делают муж и жена, но чтобы сопоставить его слова и борющихся мужчину и женщину моему четырнадцатилетнему мозгу понадобилось время.

Нос обожгло зловоние и одновременно с вонью за холмом послышались кряхтения и мелкий топот.

– Поднимайся! – Охотник одной рукой поднял трясущиеся тело Гжели. Его глаза ухватились за мой окровавленный рукав. – Это ты их привела, мерзавка!

Меня не беспокоили его оскорбления. Я уже сжимала в правой руке ржавый нож.

– Шевелись! – Мужчина потащил за собой девушку.

Гжеля торопливо побежала за ним, оглядываясь на меня и мелких тварей выпрыгивающих из-за пригорка.

Я могла тоже понестись прочь, но сил у меня почти не осталось, а предплечье начинало выть с новой силой: они бы догнали меня. Охотник это понимал. И он решил не тратить силы на стычку с тварями, ведь им спокойно хватит того времени, что твари потратят на меня.

Четыре мелких уродца обступили меня. Их длинные когти на костлявых руках волочились по земле, а коротенькие согнутые в коленях ноги неторопливо перебирали ступнями по земле. Самое голодное человекоподобное отродье прыгнуло, выставляя перед собой когти. Я вильнула в сторону, пропуская его мимо себя, и когда он приземлился, воткнула нож в хрупкую лысую черепушку. Чёрная кровь, хлынувшая на ломкую траву, стала сигналом для остальных.

Отопнув от себя бросившегося на ноги уродца, я прижала другого к земле коленом и несколько раз ударила в грудь. Магия долбила под сердцем, просясь мне на помощь, но я не могла позволить ей завладеть мной. Я не знала, что произойдёт, если я пойду к ней навстречу. Мой мир был и так достаточно шаток, и я не стану рисковать, играя с неизвестностью.

Отродье с визгом налетело на меня с боку и повалило на землю, впиваясь когтями в плечи. Левая рука лежала плетью и сильно усложняла мне борьбу за жизнь. А пока я удерживала клацающую короткими острыми зубами тварь локтем. Откинутый мной до этого уродец вернулся и вгрызся в голенище сапога. Гнилая вонь забила нос, заставляя слезиться глаза и подначивая магию. В груди глухо ударило, и рука наполнилась силой. Я с лёгкостью отшвырнула бездново отродье и в один миг вспорола горло пытавшейся сожрать мой сапог твари. Последнего уродца я встретила лезвием в живот.