Потерялся гений? Искать его для Флановой – не подходит другому гению.
Глеб вышел из вагона последним. Серая масса схлынула, и Глеб обрадовался. Он разглядел примёрзшую к началу перрона одинокую статую жены.
Глава 4
Одиночество жены – нечастое явление, любит она припахивать посторонних. Чтобы приняли участие и помогли. Например, встретить мужа на вокзале. Жену уважают за удивительную и непонятную открытость, искренность и общительность. За качества, которые обычно тяготят мужей.
Одинокая супруга будто собралась плакать.
– С приездом! – расстроено чмокнула, пахнув алкоголем. – В моей жизни случилось новое – приехал ты!
День выдался холодным и ветреным. Глеб улыбнулся, обнял жену и провёл по ней рукой. Лицо такое же милое. Тело, по которому скучал, вот оно. Скорее бы домой, укрыться вместе верблюжьим одеялом.
Держась за руки, супруги шагнули к метро, но путь преградил человек непомерного роста. Огородив голову поднятым барашковым воротником, великан двигался в сиреневый туман хвоста поезда.
– Господи! Заместитель директора! – воскликнула жена.
Памятник обречённо застыл в непогоде пустого перрона. Жена широко поклонилась барину и дёрнула рукав Глеба.
– Евно Фильшевич! Вот муж мой, Глебом звать. На поезде приехал! – счастливо залопотала баба.
– Асеев! – прохрипел начальник. – Потерял сотрудника!
– Как же так? – удивилась жена. – Вы, лично? Здесь?
– Проскочил, наверное, с толпой. Мерзавец!
– Евно Фильшевич! Поезжайте в институт, мы постоим – подежурим, мимо не пропустим. Правда, Глеб?
Но сибиряку администратор что сосна.
– Ожидание – дело смутное! – Глеб потянул жену уйти. – Дожидалась девушка парня из армии, а он вернулся, закурил и запил! Тебя, говорит, ещё посередине службы разлюбил!
Асеев неприятно наставил рачьи глаза:
– Что? Когда?
– Шутит супруг, Евно Фильшевич! – пропела жена. – В Сибири так принято, повсюду КВН. Кого ловить прикажете, кто опоздавши?
– Марк Рывкин!
– А, ДОЗ-120? – догадался Глеб. – Досрочно сошёл с дистанции. Ехали вместе, а какая разная судьба!
– Почему сошёл – не знаете? – нахмурился руководитель.
– В купе журналист пробрался.
Асеев словно цыплёнком подавился. Помолчал, шевеля сочными губами.
– Почему не позвонил? Или телеграмму?
– Не успел, думаю, приедет следующим поездом.
– Мы сбегаем к расписанию, посмотрим прибытие! – вклинилась жена.
Взмах начальственной руки прервал инициативу. Асеев поблагодарил и крупно зашагал к расписанию. Стало свободно, словно отъехал автобус.
– Найдётся он, Евно Фильшевич! Обязательно найдётся! – закричала вдогонку жена.
Она добрела от начальства как от рюмки.
– Бывает же такое! Рывкин в плановом отделе напевал.
– И что?
– А теперь пропал! – рассмеялась жена необычному совпадению.
Пешеходы проходят вокзал насквозь, телеги объезжают снаружи. В зале ожидания буйство торговли, множество неуместных ларьков. Вместо Ленина, глядящего вдаль, прямо на Глеба уставился Пётр.
– Странно, почему он лично? – озадачилась жена. – Мог послать.
– Объясняю. Заместитель директора внимателен к работникам. Рассудил, что надо приехавшему Рывкину? Поскорее оказаться дома. Значит, оркестр и торжественный митинг можно не устраивать, цветы неуместны. Достаточно отвезти домой на машине, помочь донести вещи и пожелать отдыха.
Глумление над начальством надуло лицо жены.
– Почему, кстати, он Евно Фильшевич, а не Евгений Филиппович? – На эскалаторе Глеб любил, чтобы женщина сверху.
– Сейчас не социализм. Евреи такие же люди, а некоторые даже лучше.
Питерская квартира встретила без вина, рюмок и расстеленной тахты. Глеб озирался, как в гостинице. Жена вывернулась из объятий и засобиралась в институт.