– Выдохните! – скомандовала портниха, и, как только ничего не подозревавшая девушка повиновалась, ловким движением затянула шнуровку.

У Вероники потемнело в глазах. Если бы под рукой не оказалось спинки стула, она бы на ногах не удержалась. Мучительница невозмутимо продолжала облачать свою жертву, будто давно привыкла к такой реакции клиенток.

– А вдыхать теперь как? – просипела Вероника. – Ослабь, скорее, мне больно!

– Желаете все переделать и сшить платье без талии?

– Нет. Но я ведь должна буду в нем как-то двигаться! А у меня ребра треснут, едва пошевелюсь.

– Леди, не упрямьтесь, – сквозь зажатые в зубах булавки проговорила портниха и развернула ее к зеркалу. – Взгляните, как теперь село хорошо!

Вероника ахнула. Платье, фасон которого ей сперва совершенно не понравился (опять эти проклятые рюши и воланы!), умелая мастерица умудрилась подогнать даже под такую сложную фигуру. Ей очень шло: открытые плечи и декольте привлекало внимание к груди, которая была несомненным достоинством Доминики, а в меру яркий цвет осенней листвы чудесно сочетался с оттенком волос и глаз.

«И все-таки какое счастье, что у них в моде корсеты! Складок на талии не видно будет, и живот утянет. Надо только походить в нем каждый день пару-тройку часов, чтобы привыкнуть, – прикидывала Вероника, вертясь перед зеркалом. – И, конечно, как следует подумать над прической. Если зелье сработает, я буду просто милашкой!»

Впрочем, при виде своего отражения ей больше не хотелось плакать. Не только потому, что человек ко всему привыкает – всеобщими усилиями состояние кожи удалось заметно улучшить. Даже сальный блеск практически исчез. 

Тем временем до знаменательного события оставалось всего три дня. Пансион стоял на ушах: девушки нервничали, то и дело вспыхивали ссоры или начинались истерики. Причина могла быть самой пустяковой: сегодня утром Тереза больше часа рыдала в душе и обмазывалась кефиром, обнаружив, что накануне у нее нос обгорел на солнце, а Рената едва не надавала оплеух горничной, умудрившейся сжечь утюгом оборку на рукаве ее платья.

Устав от этой кутерьмы, Вероника решила скрыться в купальне и, наконец, охладиться в том чудесном бассейне с искусственным водопадиком, который приметила еще в первый день. Погода располагала: после полудня началась сильная жара, и делать ничего не хотелось.

Но оказалось, что эта прекрасная идея посетила не только ее: в бассейне уже сидела Афелиса. Похоже, Вероника отвлекла ее от каких-то важных мыслей. Она даже не сразу заметила, что кто-то пришел.

– Прости, я тебе помешала? – спросила Вероника и собралась было уйти, но Афелиса жестом позволила остаться.

– Нет, нисколько. Если, конечно, не начнешь тараторить о приготовлениях к балу. Кажется, еще одно слово об этом – и я просто взорвусь!

– Неужели ты сама нисколько не волнуешься?

Голубая вода, подсвеченная косыми лучами из притененного жалюзи окна, манила освежиться, только вот раздеваться на глазах у соседки Вероника жутко стеснялась. Но разворачиваться и уходить без видимой причины было бы еще хуже, и она робко принялась расстегивать пуговицы, рассчитывая побыстрее забраться в бассейн и скрыться под водой.

– О чем? – меланхолично отозвалась Афелиса. На Веронику она даже не взглянула. – Меня вырядят в роскошное платье и фамильные драгоценности, привезут во дворец и поставят вести первый танец. Все, что я должна буду делать – улыбаться и переставлять ноги. У меня даже танцы расписаны до конца вечера. 

– Тебе действительно беспокоиться не о чем, ты безупречна, – сказала Вероника, поспешно погружаясь в воду по самую шею. – И наверняка будешь в центре внимания.