– В наших руках оно бесполезно. Но в твоих – сработает превосходно.

– Давайте проясним: вы предлагаете средство, чтобы я сделала всю работу, а потом хотите получить и плоды?

– Плоды мы разделим поровну.

– Так не пойдет. Я вполне могу обойтись и без вашей помощи. Неужели вы думаете, что такую, как я, прельстит столь безвыгодное предложение?

На несколько долгих мгновений воцарилась тишина. Казалось, тени обдумывают слова Констанции. Она ждала ответ спокойно и невозмутимо.

Наконец дети леса произнесли:

– Ты знаешь себе цену, госпожа. Мы это уважаем, поэтому за твою милость преподнесем тебе величайший из даров – лист с Мирового древа.

– К чему мне какой-то лист? – дерзко усмехнулась Констанция. – Пусть даже его взрастили своими руками древние боги.

– О, не спеши отказываться. Этот лист – символ нашего расположения, и если тебе будет грозить опасность, то с ним ты сможешь призвать нас на помощь.

– Как я пойму, что лист подлинный? И откуда мне знать, что вам вообще можно доверять?

– Этот лист невозможно спутать с другими. Ты поймешь, когда сама увидишь его. И у тебя будет время во всем убедиться. Средство – эльфийскую лиру – мы отдаем тебе в залог. Опробуй и реши: достойны мы доверия или нет.

А потом все исчезло. И тени в тумане, и дубовая роща, и лунный свет. Снова воцарилась тьма и слышался только шелест трав и сухой листвы.

***

Констанция проснулась с первыми лучами солнца. Она с трудом села, усталая и невыспавшаяся, свесила ноги к полу и тут же почувствовала какой-то сор кончиками пальцев.

Листья! Сухие дубовые листья застилали пол спальни!

Констанция рухнула на колени, принявшись разрывать руками самый высокий ворох у кровати.

Фейри не обманули. Из кучи листьев Констанция достала удивительный по красоте музыкальный инструмент – небольшую лиру с вензелями и золотыми струнами.

Все началось в середине августа 164* года. Сын лесоруба Нолан Фок никак не мог найти свою сестру Розалин.

Накануне он весь день проработал на стройке и лег спать сразу, как возвратился домой. Не застав сестру с утра, он решил, что она ушла раньше него. Однако к обеду Розалин так и не появилась, хотя они заранее условились не брать работы на вторую половину дня, чтобы прогуляться до озера у Янтарной скалы и отдохнуть там.

Тщетно обойдя всех товарок сестры, Нолан принялся обходить дома, где Розалин могла задержаться с поручениями, а так как они оба – и брат, и сестра – никогда не упускали случая подзаработать, то область поисков увеличилась практически до всех домов в округе.

Когда Фок подошел к дому миссис Джой, то невольно поморщился. Последнее поручение матроны пришлось ему не по душе, но ради щедрой награды он все-таки взялся за дело. Однако с того дня в его душе зародилось недоброе предчувствие.

Нолан утешал сам себя, что всего лишь «подправил» ступень и не стоит делать из мухи слона и трагедию из женских дрязг. Тем более ступень он выбрал ту, на которую, по его мнению, реже всего наступают – третью с конца.

Когда же миссис Циммерн, которой касалось поручение, перестала появляться на людях, тревога Фока усилилась. Пару раз он даже рыскал около ее дома в сумерках, поглядывал в окна и прислушивался, но никак не решался позвать хозяйку, постучать в дверь или забраться внутрь. Один раз он тронул входную дверь, но та была заперта.

И пусть миссис Джой однажды показала какое-то запоздавшее письмо, из которого следовало, что миссис Циммерн ожидали в гости родственники, но и это не могло заглушить щемящего чувства в душе Нолана.

Фок мысленно выдохнул, когда наконец увидел миссис Циммерн живой и здоровой. Еще неделя ее отсутствия – и Нолан наверняка бы проговорился обо всем на исповеди.