Выплакаться Кессиди смогла только в лесу. И то безмолвно. Она медленно брела по тропинке, размышляя о том, что бы сказал Рейнер, если бы увидел, что стало с его женой.

Кессиди утешало лишь то, что в ненастную ночь на руинах старого монастыря Констанция поклялась, что после свершения мести оборвет свою противоестественную жизнь и предстанет перед судом Всевышнего.

«Вполне возможно, мы падем от чьей-нибудь руки во время хаоса, который она собирается учинить в деревне, – думала Кессиди. – Это было бы лучшим исходом. Если же нет, то самоубийство, наверное, единственный способ остановить цепь наших злодеяний, пусть это и тяжелейший из грехов».

***

Кессиди вернулась нескоро. Когда она вошла, Констанция сразу поняла, что по пути что-то произошло.

– Что стряслось? Кто-то из местных тебя видел?

– Нет, – ответила Кессиди, переводя дыхание. – Все в порядке.

– Лгать у тебя получается плохо, а меня ты тем более не обманешь. Или за время прогулки ты забыла, что мы связаны?

– Ладно, – неохотно согласилась светлая половина. – Я встретила кого-то в дубовой роще…

– Ты можешь говорить конкретнее?

– Кажется, это были фейри. Помнишь, Рейнер как-то рассказывал…

– Брось! Хоть ты и стала ребенком, но все-таки должна была сохранить здравомыслие.

– Если есть лорд Кёрн, если есть Хозяева Лун, почему не может быть кого-то еще?

– Это совсем разные вещи, – заметила Констанция скептически, но все-таки задумалась. – Допустим. И чего они хотели?

– Не знаю. Мне показалось, они пытались поговорить.

– И ты убежала, даже не выслушав их?

– Если верить рассказам, обычно они не очень-то разговорчивы с людьми, поэтому очевидно, что им от нас что-то нужно. А мы и так уже заключили достаточно соглашений. К чему нам еще одно?

– Вся наша жизнь состоит из сделок, Кессиди. Нужно только правильно договариваться об условиях.

– Я устала. Если хочешь – сама иди в лес и спроси их, – бросила светлая половина, в точности повторив утреннюю интонацию Констанции.

– Вот еще, – ответила она, пропустив этот выпад мимо ушей. – Уверена, что они еще сами объявятся.

***

Констанция тихо высунулась из-за дерева, под которым сидел Рейнер, и осторожно опустила на голову возлюбленного венок из дубовых листьев.

– Так вот чем ты занималась, – улыбнулся он. – А я уже решил, что тебя похитили фейри. Хотя, может, ты и сама из их племени, раз плетешь венки из дубовых листьев?

– Поздновато ты спохватился, – рассмеялась Констанция.

Она хотела сесть рядом с мужем, но тот потянул ее на себя и усадил к себе на колени.

– Узнай я сейчас, что женился на фейри, – это ничего бы не изменило, – сказал он и, взяв ее руку, нежно прижался к тыльной стороне горячими губами.

– Почему? А как же страшные сказки про их жестокие забавы над людьми?

– Это все стариковские россказни… Я чувствую, мы предназначены друг для друга. Возможно, Господь соединил нас еще задолго до венчания. Поэтому кем бы ты ни была: женщиной, фейри, духом или богиней – мне все равно. Я люблю тебя.

Рейнер говорил серьезно и искренне. Вечернее солнце отражалось в его глазах, делая их еще светлее, чем они были. Констанция могла бы смотреть в них вечно. Ах, как бы она хотела, чтобы этот миг не кончался!

Пригладив густые русые волосы мужа, Констанция прижалась ладонью к его щеке. Сейчас слова были не нужны. Влюбленные одновременно потянулись друг к другу и слились в долгом поцелуе.

– Подожди. – Чувствуя, к чему все идет, Констанция остановила любимого, прижав пальцы к его губам. – Пообещай мне кое-что.

– Вы чрезвычайно умны, миссис Циммерн. – Рейнер, сгорая от нетерпения, покрыл ее ладонь поцелуями. – Сейчас я могу пообещать что угодно.