– Вот смотри! А я в ванну пойду стирать.

И мама ушла.

Мне стало скучно, и я начал прыгать на диване, который стоял рядом со столиком, где сохли рюмочки, бокалы, стаканчики, вазы. Диван отлично пружинил, и я подпрыгивал все выше и выше. Как вдруг я подпрыгнул, но не вверх, а в сторону.

Я упал и врезался головой прямо в журнальный столик, разбив все бокалы и вазу – всё, что на нем стояло. Со стола я упал на пол. Из раны на голове хлынула кровь.

Я весь был в крови, и очень сильно щипало в глазу. В комнату вбежала мама в халате. Я ревел. Мама схватила меня, положила на диван, сорвала с подушки наволочку и приложила ее к рассечению чуть выше виска, из которого хлестала кровь.

Мама запричитала:

– Паша! Пашенька!

Она положила мою руку на наволочку, которой прижимала рану, и сказала:

– Держи сильно! Я побегу скорую вызывать. Соседям из параллельной квартиры уже подключили телефон. Мама выбежала в коридор и позвонила соседке. Дверь открыла недалекого ума девушка в халате и с полотенцем на голове. Увидев маму, она в ужасе закричала:

– Таня! Что случилось?

Мама вся была в моей крови: руки, одежда.

Мама закричала :

– Оля! Оленька! Паша упал на хрустальную вазу! Срочно звони в скорую!

– Таня! Я разбила телефон вчера случайно! – ответила Оля.

– Тогда беги вниз! Вызови скорую из телефонной будки! Быстрее, Оля! Он сейчас умрет от потери крови!

Оля кивнула и, не закрывая свою квартиру, побежала в сторону лифта в одном халате и в тапочках с полотенцем на голове. Мама вернулась в квартиру. Я лежал, прижимая наволочку к виску. Чувство было, что произошло что-то непоправимое. Мама подбежала ко мне. Я не плакал, я просто лежал, и силы покидали меня.

– Паша, сейчас приедет скорая.

Мама села на диван и сама стала держать наволочку, которая уже была вся в крови.

Оля выбежала из парадной, заскочила в рядом стоящую красную телефонную будку, но набрала не 03, а 02. В телефонной трубке сразу ответили: «Что случилось?»

Оля в истерике начала кричать:

– Мальчик маленький весь в крови! Приезжайте срочно!

В трубке спросили:

– Нападение?

– Да! И Таня в крови! Это его мама! Приезжайте! Приезжайте! Скорее!

В трубке монотонный мужской голос спросил:

– Кто напал?

Оля прокричала:

– Не знаю! Скорее приезжайте, пожалуйста! Адрес: Комендантский проспект, дом 22, третья парадная!

В трубке ответили:

– Ждите! Высылаем наряд и две скорые.

Отдел милиции. 1990 год. В приемнике стоял немолодой мужчина с баяном наперевес, и на весь отдел горланил: «Расцветали яблони и груши!». На него смотрели, улыбаясь, два опера и старшина, а также дежурный отдела, который разливал вино по стаканам. Они выпили.

– Ну как? – спросил дежурный.

Опер с короткой стрижкой ответил:

– Хорошо до слез!

Тут зазвонил телефон.

Дежурный по отделу надел фуражку, сел на стул и поднял трубку.

– Да! Понял! Комендантский! Понял!

Дежурный повесил трубку. Повернулся к сидящим на стульях старшине и двум операм, которые, разомлев, слушали в исполнении немолодого мужичка с баяном «Катюшу».

Дежурный заорал:

– Нападение на женщину и ребенка! Опергруппа на выезд!

Все подорвались, надев фуражки. Дверь отдела открылась. Оттуда выбежали три сотрудника, сели в милицейский УАЗ.

Уазик завелся, зажглась «люстра» – сирена, и сорвался с места.

В это время с сиреной, пролетая на красный свет, летела советская скорая – «Рафик». В машине сидел за рулем бывалый водитель лет 48 с усами по имени Леха, старшая фельдшер, девушка лет 29 с нежными чертами лица и белыми натуральными волосами, по имени Маша, а также младший фельдшер, мужчина лет 30, Миша.

В это время Оля поднялась обратно на этаж. Она зашла к себе в квартиру и закурила. Она курила, смотря в окно. Её всю трясло.