― А может быть, все же закажите?

― Подойдите чуть позже, пожалуйста.

Но она не собиралась отступать:

― У нас замечательные блюда. Разрешите предложить нашу новинку «Клецки по-танзанийски» – это очень вкусно. Оближите пальчики, гарантирую!

― Я все же…

― Вы ведь собрались быть посмелее. Это отличный шанс начать.

А она права. Но откуда ей это известно? Неужели Мандаринка проболтался?

― Несите!

― Отлично! – сверкнула глазами словно топазами.

― Принесите моему жен… Эйрану то же самое, пожалуйста.

― Эта новинка исключительно для вас, Мириам.

Быстро ушла, зазвенев колокольчиками и заставив меня тем самым посмотреть вниз – теперь они у них и на ботинках. Вернулся Эрн с недовольным лицом, не помню такого при нашей первой встрече:

― Ты в порядке.

― Был бы лучше, но, к сожалению, это невозможно.

― Расскажешь мне?

― Лучше ты мне расскажи о себе: чем увлекаешься, как обычно проводишь свободное время? Есть ли у тебя свободное время или, может быть, у тебя есть кто-то?

― Никого у меня нет, – кроме тебя. Почему же ты ничего не помнишь Эрн? Я не могу об этом говорить вслух, но так хочется.

― Почему так смотришь на меня, будто мы знакомы? И у меня ощущение, что я уже сделал что-то не так?

― Нет, нет…

― Ваши клецки. А вам, что сэр?

― Будьте любезны то же самое. Выглядит аппетитно.

― Это исключительно для вашей спутницы, – подвинула тарелку ко мне еще ближе. ― И его больше нет в меню. ― Может быть, медовый десерт с маком и пеканом?

― Не откажусь! Давайте! – вот же ж сладкоежка: сияет, как звезда на небосводе. ― Значит, жениха у тебя нет, прекрасная новость!

Неужели я и вправду нужна ему? Может, все, что было день назад – это сон, а сейчас все на самом деле? Я поднесла вилку с клецкой ко рту – аромат изумительный. Съела кусочек и все вокруг поплыло…

4. Глава 4

Очнулась я от резкого запаха нашатыря. Яркий свет бил по глазам и мне еле-еле удалось открыть их. Вокруг все белое: стены, занавески, мебель, а наверху противно мигающая лампа.

― Девочка очнулась?

― Да, госпожа!

Слышу два голоса. Один знакомый – женский, а второй мужской, но очень высокий, будто на хвост ему наступили, если бы у людей они были.

― Ну, что же, давай поговорим.

Шаг в мою сторону и я увидела перед собой Элайзу – маму Эйрана: красивую белокурую женщину в серо-голубом искрящемся платье.

― Добрый день, миссис Кристанти! А, что я здесь делаю? Где Эрн?

― Никогда не нравилось это имя, – присела ко мне. ― Моего мальчика рядом нет и, честно говоря, не хотелось бы, чтобы он тут вообще появлялся.

― В каком смысле? – я привстала на локтях в кровати, которая тоже была белой. ― Послушайте, мы с Эрн… с Эйраном обедали. Как я здесь очутилась?

― Нам нужно было с тобой увидеться без свидетелей. Моему мальчику бы это не понравилось. Мнит себя взрослым, но я так не считаю.

Я смотрела на нее большими удивленными глазами. Во-первых, какого черта, я здесь делаю, во-вторых – «мой мальчик… мнит себя взрослым»? Вообще-то, Эрну двадцать девять лет.

― Но ему двадцать девять лет уже!

― Совсем еще неразумное дитя. Думает, что лучше знает, чем его мама.

― Госпожа, время нерезиновое, – я вздрогнула, увидев, кому принадлежит второй голос. Это был рыжий лис, одетый в зеленый кафтан, зеленую шляпу и, конечно же, у него был хвост.

― Да, да, да. Послушай девочка…

― Меня зовут Мириам.

― Прекрасно помню. То, что Эйран хотел сделать тебе предложение – было сущим недоразумением. А уж то, что мы с тобой беседуем в первый день вашей встречи – тем более. Узнала бы, кто это все затеял, стянула бы все пятна на пододеяльник. А ты случайно не знаешь кто?

― Я? Не-е-ет, – удивленные глаза и задумчивость – главные атрибуты актерской игры в таких случаях.