Он не знал, что может сделать для Рейна, но главным сейчас было увидеть брата. Узнать, что он жив, он не сдался. Обменяться взглядами, показать, что они рядом и они придут за ним. Дать надежду.

С каждым шагом Лиц становился оживленнее: все торопились и шли, говорили, смеялись, кричали. Кай чувствовал себя неспокойно и шарахался от людей, но следовал за ними – они стягивались к набережной, где будущий король преклонит колени и наденет корону. Как они, собравшись в «Трёх желудях», и планировали когда-то.

Там, где земля вдавалась в Эсту острым мысом, Кай первым делом увидел толпу: люди вплотную подступали к окруженной решеткой площадке, хватались за прутья, лезли друг на друга. На ней были навязаны флаги, флажки, ленты, ветер трепал их, бил ими по спинам смотрящих, но они не отступали и жадно вглядывались.

На внешней площадке ровными рядами, как зрители в театре, сидела чертова кирийская знать. Все женщины как на подбор были в платьях и меховых накидках. Мужчины – в гвардейских мундирах, мантиях, фраках или жилетах, кто-то – в пальто. Идеальная осанка, полный достоинства взгляд – эти черти хорошо умели притворяться.

На внутренней площадке было меньше всего людей – человек двадцать, не больше. Протолкнувшись к ограде, Кай так и не сумел разглядеть их лиц, но видел, что они окружили мужскую фигуру с темными волосами, в черном сюртуке.

Тянулись минуты. На внутренней площадке что-то говорили – слова не долетали. Кай стоял, зажатый со всех сторон, и пытался разглядеть Рейна. Возможно, где-то была и Адайн, и даже Эль, если Я-Эльмон привел их на коронацию.

Донесся неясный шум: то ли гудение, то ли рокот. Кай обернулся: на горизонте появилось темное облако, но двигалось оно слишком быстро. То ли напуганные его видом, то ли привлеченные происходящим на площадке, задние ряды ступили вперед, в спину толкнули, Кай щекой ударился о решетку.

Это позволило стать ближе и увидеть: Рейн был там, дальше, сомнений не осталось. Он опустился на колени перед шестеркой советников, и они что-то говорили – шум ветра, гудение, голоса в толпе звучали громче их слов.

Лицо Рейна казалось непроницаемой маской. Он был спокоен, даже холоден, и издалека походил на статую. Но Кай знал брата: высоко поднятые плечи, морщина на лбу, сжатые руки – это была не ярость, а холодная злоба. Он казался псом на цепи, который пытается схватить протянутую руку, да не может на нее добраться.

Хотелось кричать и прыгать – лишь бы брат заметил и понял, что они еще придут за ним.

– Не поздно ли? – шепнул Кирион. Насмешкой это не было – отчаянием. Потому что действительно поздно. Совет сделал что хотел, они не успели.

«Не поздно!» – с яростью подумал Кай. Рейн жив – это главное. Раз чертов братец оказался стоящим обещания-приговора, теперь он никуда не денется. Они заберут его. Все будет как раньше.

Кай проскользнул под рукой громилы и встал сбоку от сидящих на внешней площадке. Темные волосы, темные, рыжие, снова темные… Адайн должна быть здесь! Кай еще сильнее прижался к решетке.

– …Королем, – Донеслось единственное слово. Кай разглядел, как Рейн склоняет голову, а Я-Эльмон одевает на него корону – золотой обруч в виде переплетенных птичьих крыльев.

Рокот нарастал, со всех сторон послышались крики, смотрящие запрокидывали головы и указывали наверх. Темное облако превратилось в дирижабль. Вытянутый шар по форме напоминал рыбу. Веревки и крепления держали большую гондолу, в которой были люди – снизу они казались размытыми белесыми пятнами.

Аэростат поравнялся с толпой. Пятна высунулись из гондолы и обрели человеческие очертания. В руках они держали мешки и щедрой россыпью что-то кидали. Крики стали громче, толпа отхлынула назад. Кай увидел – бросали монеты.